Платили им тоже неплохо – оклад в сто пятьдесят рублей, да премия каждый квартал, и всякие проценты к окладу, да и за звездочки, которые он получил сразу после успешной полугодовой аттестации…

Размышления Николая прервал грохот вновь открывшейся железной двери машинного отделения. Запыхавшийся Толик привел высокого, худощавого моряка, лет сорока, в серой промасленной рубашке, с закатанными по локоть рукавами.

– Вот третий механик! – заявил Толик.

– Здравствуйте, пройдемте в вашу каюту для досмотра – уверенно произнес Николай. Механик невозмутимо повел таможенника по узкому коридору к своей маленькой каютке. Оказалось, что у Петровича и вещей то вновь приобретенных не было, кроме литровой бутылки «Смирновской» водки.

– Так, на день рождения взял – смущенно заявил Петрович, протягивая красивую и большую бутыль Николаю.

– Говорят, она мягковата на вкус? – почему то вдруг спросил Николай.

– Да ничего особенного. Хотите, попробуем по случаю прихода? – улыбнулся Петрович.

– Нет, нет, спасибо. У вас больше ничего нет? – сконфуженно ответил Николай.

– Нет, ничего. Вот моя декларация – протянул листочек Петрович.

– Ладно, спасибо, до свидания – отпустил третьего механика Коля и снова взглянул на плотника Толю.

– Ну, что, всех прошли? – спросил Николай.

Толя замялся, но увидев, что третий механик значительно удалился, решительно заявил: – Нет, еще моторист остался вахтенный.

– Ну что, давай его тоже приглашай – протянул Коля.

Они снова дошли до двери машинного отделения, и снова Илюхин спустился вниз. Николай остался терпеливо ждать. По коридору в этот момент проходил Онищенко со своим сопровождающим. Он подмигнул Коле, и всем своим видом показывал, что свою работу он уже закончил. Юра Онищенко явно направился в кают-компанию, где его ждал старший по смене.

Конец ознакомительного фрагмента.