– Я, Клава, прочитала щведского писателя Бекмана « Вторая жизнь Уве»…

– Ну, и что нового узнала?

– Мужик после смерти жены остался при больших деньгах и всё пытался свести с жизнью счеты.

– Дурак Аглая он, – надо было оторваться по полной, и я бы за него вышла замуж.

– Если бы ты ему пришлась по – вкусу.

В это время Клавдия Степановка резко «увеличивает обороты» и отрывается от соседки.

Через пять минут Аглая Сергеевна поравнялась с ней. – Ты, чего так «рванула»?

– Да, ты видела, что мимо на велосипеде прокатил глава администрации Маруськин.

– Прокатил и прокатил…

– Вдруг бы заметил и спортивной женщине сделал бы коммунальную льготу.

– Дура, тебе надо было бы на четвереньках ползти, – тут и льгота бы была, а то несётся как рысак орловской породы. Таких бодрых старух глава не заметит.

Клавдия Степановна явно обиделась на свою соседку за такой язвительный намёк и решила отыграться. – А ты знаешь, что в Италии такие женщины с такой формой тела не привлекают мужчин.

Она явно делала намёк на грузное тело спутницы, – которая два месяца безуспешно сидела на диете. – И кто же им привлекателен?

– Женщины скандинавских стран, с такой формой тела, как у меня.

Клавдия Степановна активно вильнула ягодичной областью, – Вот так!

Такого упрёка от соседки Аглая Сергеевна уже не вынесла, – Пошла ты на хрен! – И решительно свернула на улицу Некрасова, в то время как спутница продолжила путь по Чкалова. К своему двухквартирному дому они подойдут с разных сторон.

На следующее утро Клавдия Степановна стучит палкой в окно соседки, – Софи Лорен, на прогулку!

– Иду, Ингрид Бергман, – отозвалась Аглая Сергеевна.

Щведская система при любых обстоятельствах на российской земле работает.

Антонина Петровна, проводив подруг, молча ходила по пустой квартире. Тихо. Подошла к музыкальному центру и наугад включила. Пел Женя Осин: плачет девочка в автомате… Женщина прервала мелодию и уселась на диван, взяв в руки начатую вышивку. Она думала: рукоделие её успокоит. На рисунке сделанным обычным карандашом начали появляться крестики. Вначале Тоня решила вышить девочку, по её задумке: фея, которая сидит, как русалка у Пушкина на ветке красной рябины. Слёзы накатывались на глаза, и женщина не могла найти их причину, ибо у неё были и дети, и внуки, но чего – то не хватало, душило одиночество. Она даже начинала всхлипывать слезы невольно капали на вышивку и тут забывшись уколола палец иглой. Капля крови упала прямо на волосы феи, которые окрасились в рыжий цвет. И тут фея, открыв голубые глаза спросила: « Почему мастер – кудесница плачет?»

– Ить, – растерялась Антонина Петровна, подумав ответила.– Всю жизнь, до самой старости ждала принца на белом коне. Он так и не смог меня навестить. Сейчас одиноко быть одной в пустой квартире.

– М – м- м… -Промолвила фея, – желание странное, но исполнимое. Вот закончишь данное изделие и будешь выходить с мольбертом на дорогу, точнее на вершину горы. Там, за рассветом он и появиться. Рисуй рассвет на радость людям. Восхищайся солнцем и зарёй…

– Как мне его узнать? – там же дорога, движение транспорта большое…

– Он будет галантным, – улыбнулась фея.

На этом странный диалог рукодельницы со своим издельем закончился. Через неделю, когда была закончена вышивка, Антонина Петровна ещё до рассвета, отправилась по дороге на гору. Встав возле дороге, установила мольберт и стала ждать рассвета. Только первый луч солнца блеснул из-за горизонта, как на дороге появился дорогой «Бентли»

– Принц, – подумала женщина.

Из машины вывалился толстый мужчина в черных очках.