Джек и Лиза сидели у окна, за угловым столом, откуда было видно половину улицы. Их блокноты заполнили торопливые записи, на полях пестрели наброски и пометки. Они пили кофе – уже не ради вкуса, а чтобы держаться на плаву, и раз за разом всматривались в лица. Ища не просто помощников, а тех у кого есть внутренний стержень, кто не отступит, когда за туманом откроется бездна.

Некоторые приходили ради славы, другие – ради бегства от самого себя, были и просто любопытствующие. Но среди множества пустых лиц время от времени проявлялись те самые: Люди, в чьих голосах слышалась не бравада, а глубинное, тихое согласие встретиться с неизведанным.

Первым, кто по-настоящему поразил их, стал доктор Эрнест Хэнсон.

Высокий, с густыми седыми волосами, в твидовом пиджаке с заплатами на локтях и тяжёлой сумкой, он походил не столько на учёного, сколько на одержимого исследователя, пережившего десятки экспедиций. Его глаза были ярко-голубыми, живыми, и в них горел почти юношеский восторг, будто он всю жизнь ждал этой встречи.

– Джек. Лиза, – сказал он, усаживаясь за их столик. Голос – мягкий, но уверенный. – Я всю жизнь искал выход за границы привычного. Я изучал земные разломы, вулканы, движения плит – но теперь понимаю: самая важная граница – не под ногами. Она здесь. Прямо перед глазами. С детства мечтал об открытии, которое изменит всё. И теперь я чувствую: этот момент настал.

В Хэнсоне чувствовалась не только мудрость прожитых лет, но и жажда открытий, с которой редко сталкиваешься даже в самых юных – мудрый наставник, уставший, но не разочарованный.

Джек переглянулся с Лизой.

– Доктор Хэнсон, мы искренне рады. Нам нужен не просто учёный. Нам нужен человек, способный увидеть то, чему не учат в университетах.

Хэнсон польщённо улыбнулся. С печалью и надеждой одновременно.

– Благодарю. И за добрые слова и за эту возможность.

Они пожали друг другу руки и в этот миг экспедиция обрела своего первого участника.

***

Следом в кафе буквально ворвался Майкл Рид.

Молодой, с вечно лезущей в глаза чёлкой, из рюкзака которого торчали провода, линзы и какие-то странные детали. Он не сел – он разложился: на столе оказались планшет, схемы, миниатюрные маячки и устройство, похожее на игрушку пришельцев.

– Вот что я предлагаю, – сказал он, ни на секунду не сомневаясь что его выберут. – Миниатюрные разведывательные дроны. Продвинутые маячки навигации. Шифрованная локальная сеть, способная работать без внешнего сигнала. Система автономна, адаптивна. И если там, по каким-то причинам, не будет связи – я создам свою.

Он был из тех, кто говорит быстро, думает ещё быстрее, а живёт – будто одновременно в нескольких измерениях.

Лиза усмехнулась, слегка откинувшись на спинку стула, глядя на него сквозь пар над чашкой.

– Ты, как будто уже был по ту сторону, – сказала она. – И просто вернулся за оборудованием.

– Я люблю загадки, – просто сказал он. – А эта… самая великая в моей жизни. Я не мог пройти мимо.

Джек рассмеялся – коротко, искренне.

– Добро пожаловать в команду, Майкл. Мы их тоже любим.

***

Третьим стал Том Венс.

Тишина вошла вместе с ним. Та что наступает там, где появляется кто-то, чья тишина значит больше, чем слова. Его осанка, взгляд, разворот плеч говорили сами за себя: ветеран, привыкший к тому, что жизнь и смерть – просто варианты реальности. Он вошёл не как человек, которого выбирают. А как тот, кто уже выбрал.

Тёмная футболка в обтяжку, военная выправка, глаза, в которых меньше эмоций, чем в дуле автомата, но куда больше спокойствия.

– Я не ищу приключений, – сказал он после пары минут молчания. – Я ищу смысл. После службы всё кажется слишком мирным, слишком… обыденным. Если за этой дверью действительно нечто иное – я хочу быть там. И если будет нужно – сделаю всё, чтобы мы оттуда вернулись.