Но Захария не был впечатлен. Его комментарий к документу, когда он представил его на рассмотрение и утверждение, был характерно резким и прямолинейным:

– Я не знаю, откуда мы пришли, и, более того, мне на это наплевать. Главное, что мы здесь и сейчас.

В этом был не только хороший демократизм, но и звонкая правда. Ведь в этих словах заключалась главная черта племени Джойнеров. Они были «здесь и сейчас», и без них Катоба была бы немыслима. По сути, они были своего рода семенем дракона. Возможно, у них были и другие, более древние предки, но в своем великолепном качестве «сейчас» – качестве быть тем, кем они были, потому что они были там, где они были, – они были настолько естественной частью западной Катобы, ее жизни, ее речи, ее истории, даже глины ее почвы, что любое другое предыдущее существование для них казалось фантастически отстраненным, призрачным и нереальным.

Поскольку каждый наш маменькин сынок должен был откуда-то взяться, их родословная, несомненно, восходила, как и у всех, к отцу Адаму, или к истокам первобытного человека. Так что, возможно, их предком был какой-нибудь доисторический антропоид. Но если кто-то захочет узнать, кто был основателем семьи, то ответ будет таков: старый Уильям Джойнер, отец Зака и родоначальник всего клана. Память о старом Уильяме и сегодня жива в холмах, ведь он по-своему добился легендарной славы, которая почти равна славе его более знаменитого сына.

Есть некоторые сомнения относительно происхождения Уильяма Джойнера, и нет никакой уверенности в том, откуда он родом. Известно, что он приехал в округ Зебулон из-за земельного гранта, полученного во время революции. Установлена и дата его приезда. Это было в 1793 году, когда он занял свой участок на южной развилке реки, которая сегодня известна как Thumb Toe River. Если он и не был первым поселенцем в этом регионе, то был одним из первых. С этого времени люди стали быстро прибывать, и когда в 1798 году Уильям Джойнер женился, его женой стала дочь другого поселенца, недавно приехавшего в эти горы.

Ее звали Марта Крисман, и у них родилось семь детей. Она умерла при рождении последнего ребенка. Позже Уильям женился во второй раз. От этой жены у него было четырнадцать или шестнадцать детей – их было так много, и судьбы их были так разнообразны, что даже их количество оспаривается. Но об этих вопросах, со всеми вытекающими из них последствиями родства и наследственности, мы намерены поговорить позже. Здесь же мы расскажем немного больше об Уильяме Джойнере.

В начале нынешнего века еще были живы старики, которые помнили его; он дожил до глубокой старости, и были люди, которые в 1840-х годах были детьми, видели его и слышали истории, которые рассказывали о нем люди. Даже в то время, сто лет назад, он был почти легендарной личностью. Например, рассказы о его огромной физической силе были невероятны, но, по-видимому, имели под собой реальную основу.

Говорят, что особенно в раннем возрасте он был вспыльчивым человеком, любил подраться. Сохранился рассказ о его поединке с крупным кузнецом: когда они поссорились из-за подковывания лошади, кузнец ударил его железным башмаком по мозгам и сбил с ног. Когда Уильям, истекая кровью и находясь в полубессознательном состоянии, начал подниматься, кузнец снова набросился на него, и Джойнер ударил его, продолжая стоять на одном колене. Удар сломал кузнецу ребра и вмял его в бок, как раскалывают снаряд.

В свое время Джойнер слыл сильным охотником, и старики, помнившие его, рассказывали, как он «гнал собак по всей территории Теннесси, и его не было четыре дня и ночи, и он не знал, как далеко от дома».