Под этим знаменем Восток был побежден. Запад наконец-то победил. А лидер и герой этой победы стал с тех пор символом Запада.

Его звали Захария Джойнер – имя, известное всем, кто с тех пор жил на земле Катобы и дышал воздухом Катобы. Всю свою жизнь он был энергичным и неустрашимым защитником простых людей. Притязания аборигенов вызывали у него отвращение, и он не упускал случая обрушить на них жестокий удар своей грубой, но уничтожающей насмешки.

Соперник Джойнера в борьбе за пост губернатора сам был сыном аборигенов, и его право на это звание основывалось на аристократических притязаниях его матери, очаровательной дамы, унаследовавшей деньги и праздность, и то и другое вместе, и благодаря этому ставшей одной из первых, кто проследил свою родословную до Потерянной колонии. Ее сын вел активную кампанию по спасению того, что он называл «нашим драгоценным наследием» и «образом жизни Катобы», от грубого западного завоевания. В конце концов, он даже оказался достаточно опрометчив, чтобы принять вызов Джойнера выступить на той же платформе и обсудить проблемы лицом к лицу. В этом случае джентльмен-чемпион Востока отдал все, что у него было. Он был не только красноречив в демонстрации сыновней преданности своей матери – этому нежному цветку южной женственности, которой я обязан, на коленях которой я учился, и т.д. – но при этом он стремился снисходительно расположить к себе массы: он дошел до того, что признал, что не претендует на аристократическое происхождение по отцовской линии, так как его отцы происходят, по его словам, «от старого доброго йомена».

– Старый добрый йоменский род, мой…! – прокричал Захария Джойнер в ответ. – Они приехали сюда, потому что тюрьмы в Англии были переполнены, и чтобы их не повесили – это была преувеличенная ссылка на поселение группы ссыльных каторжников на восточном побережье в 1683 года – и единственные йомены, которых они видели, были йомены из стражи!

Итак, Захария Джойнер победил, и его победа была не просто триумфом одной половины штата над другой. Это был триумф простого человека – всех безвестных и неизвестных жизней, которые где-то повернули колесо, или взмахнули топором, или вспахали борозду, или проложили тропу и прорубили просеку в пустыне. Это был голос, язык, язык каждого из тех, кто жил, умер и безвестно сгинул на земле – и кто теперь вновь восстал, воплотившись в одном живом человеке, чтобы сказать всем гордым сердцам, жестким шеям и аборигенам, что в конечном счете представители привилегий должны склониться перед настойчивыми правами универсального человечества.

Старая Катоба нашла своего человека.

Захария Джойнер никогда не был склонен к благоговейной обрезке семейных деревьев. Когда он был губернатором Старой Катобы, он часто говорил, что если бы жители восточной части штата меньше думали о том, откуда они родом, и больше – о том, куда они идут, то с ними было бы гораздо легче ужиться.

Он также не терпел попыток возвеличить себя и свою семью в генеалогическом плане. В период расцвета его славы аборигены сделали несколько примирительных предложений, чтобы привлечь самого выдающегося жителя Катобы в свои ряды. Они не осмелились намекнуть, что Зак имеет такое же право, как и все остальные, претендовать на предков в Потерянной колонии, поскольку слишком хорошо знали, что он на это ответит; но они составили довольно грозный отчет о деяниях Джойнеров в анналах истории. Они проследили, как это название восходит к Средним векам. Один из Джойнеров даже доблестно служил на защите короля Ричарда Львиное Сердце, когда великий государь был окружен убийственным войском сарацин перед стенами старого Иерусалима. Они откопали других людей с баронскими титулами и обнаружили, что некоторые из них участвовали в Войне Роз. Среди них были Джойнеры, которые преданно сражались под знаменами короля Карла, а другие столь же преданно – с людьми Кромвеля. С этого момента началась самая ранняя миграция семьи в Виргинию, затем в прибрежные районы Катобы и, наконец, в горные районы Запада. Путем долгих ухищрений все это было соединено в некую цепочку.