Звенят бокалы, потом хлопает пробка. Шипит жидкость, наливаясь в высокий бокал.

«Я в отпуске, выхожу в пятницу, хорошо, что не тринадцатого. Я забросила психотерапию, таблетки тоже не пью, после того случая весной. До сих пор тошно. Странным образом я нахожу себе мужчин, когда мне плохо. Надо проработать этот вопрос, сделать разбор и закрыть этот гештальт на хер!».

Смеется, пьет. Наливает еще и пьет, икая и смеясь.

«Сейчас утро, а я пью шампанское. Готовлюсь с силами. Вечером придут эти два урода, с одним из них я трахаюсь. Самой тошно от себя.

Надо Рому выгнать, надоел он мне. Пусть ищет лежбище в другом месте. Мобилизация стихает, так что пусть больше не плачется. Дура я, конечно, что впустила его, пожалела. Каждую ночь лезет в постель, предлагает вспомнить прошлое. А мне нечего вспоминать, я ему не изменяла, да и истрепался кобелек.

Надо с Антоном поговорить, его же друган. Пусть забирает к себе, а я не ночлежка, и комнату не сдаю. Я уже говорила Антону, что Рома меня домогается, а этот придурок только смеется. До сих пор не понимаю себя, как я могла лечь с ним в постель? Использовали и ноги вытерли – все, как я хотела!

Ха! Антон злится, я же ему с лета не даю. Может это он ко мне Ромку подослал?».

Доливает остатки и медленно пьет, цокая языком. Что-то жует и вздыхает.

«Милый ты мой самсунгчик, один ты у меня хороший остался. Вот выгоню этих козлов, поменяю тебе экран, правда-правда. Ты у меня еще поживешь, вместе в могилку ляжем».

Смеется и гладит экран. Микрофон записывает шелест и скрип.

«Так решила, выгоняю сегодня всех. Они праздник замутили, типа день такой, отчизна и все такое. Патриоты, а на войну никто не идет, дескать, здесь они нужнее.

Отдам деньги Антону за потолки, и пусть валит. Чувствую себя шлюхой – даю за ремонт. А мама не против, считает, что нормально. Она Антона не видела, только фотки, а уже мне его в мужья записывает. Совсем с ума сошла, думает, что я как выйду замуж, да как нарожаю роту солдат! Ни за что!».

Шумит чайник. Она наливает в кружку кипяток и размешивает, громко ударяя ложкой об стенки.

«Надо нормальный кофе купить, не могу больше эту зеленую дрянь пить. Антон принес, вкус у него говно. Это я про Антона, кофе тоже говно.

Я заметила, что у меня все виснет. Не могу даже фильм посмотреть, как будто через модем грузится. Был у меня такой, красивый US Robotics 56K, папаша с работы стащил. Странно, тогда интернет был интереснее.

Я звонила провайдеру – у них все норм, скорость хорошая. Я их задолбала, так мне их сисадмин звонил, сказал, что с моего адреса идет постоянный поток видеоданных на happyXXXfans. Я зашла на этот сайт, такое порно по подписке. Надо комп сдать на проверку, походу трояна схватила. Вот было бы здорово, если я и фирму заразила!»

Ну, нет, конечно, я же не такая тварь. И еще, заметила за собой: слишком много ругаюсь, самой противно, и много стала пить. Не хочу спиться, уже вижу себя алкашкой. Мерзко от себя.

Выгоню всех сегодня. Теперь я понимаю, что значит плохое влияние. Столько втирали в школе, мама мозг клевала, а поняла только сейчас.

Рита, держись – я с тобой!

Пока, завтра расскажу, как все прошло и напишу мозгоправу, а то он волнуется. Хороший мужчина, бесплатную помощь предлагает, правда поздно вечером, но я скоро работать не буду, времени вагон. Хоть кто-то обо мне думает.

Все, целую себя, пока-пока!».

Альбина стояла у зеркала в ванной и заканчивала вечерний намаз чудесами парижских лабораторий. Делала она это машинально, больше напоминая робота, смотря на себя бесцветным взглядом. Она сама себя диагностировала, все-таки тридцать лет замужем за психиатром. Смотря на себя в зеркале, она старалась не встречаться взглядом со своим отражением, которому было стыдно.