…Никонов после армии приехал в деревню отдохнуть, да чуть было там и не остался. Закружилась голова у парня от навалившейся свободы, молодости и бушующего тестостерона. Лето, солнце, душистая нега сеновала и жаркое тело соседки Нинки, которая неожиданно превратилась из голенастого невзрачного утёнка в грудастую лебёдушку. Ей было всего шестнадцать, но знала и умела она много больше поживших сельских баб. Что она вытворяла… Вовка, до этого никогда не имевший близости с противоположным полом, каждый день открывал для себя сразу обе Америки, Европу, Азию, Африку и даже заснеженную Антарктиду, испробовав позу «пингвина»… Колумбом, Ваской да Гамой, Марко Поло, Джеймсом Куком, Америко Веспучи и Фернаном Магелланом в одном лице для него была та самая Нинка Громова. Про неё ходили разные слухи, мол, по ней полдеревни прошлось, с мужиками «шарашится» с четырнадцати лет. Не зря её тут зовут «Гром-баба». Вовка тут же ласково назвал её «ром-бабой» – сладенькая… А если что и было до него – так это ж до него, при нём ничего такого больше не будет – переделает он её, перевоспитает…

Его родная бабка Степаниха, которая всё это время была в эпицентре событий и никак не могла повлиять на любовный гипноз, наконец решилась на «крутой» разговор. Речь её была неторопливой – куда в таком возрасте торопиться! А вот по душам поговорить надо – может, больше и не придётся… Мысль свою она излагала с неподражаемым деревенским говором, который можно услышать разве что в центральной чернозёмной полосе.

– Оух-х, унучек! Золотой ты мой! Ты меня звиняй, старую, что встряваю, токма послухай – чай ни чужия! Долго уже живу, многое повидала! Кой-чё знаю-ведаю – дурного не присоветую.– Бабка загремела какими-то длинными приспособлениями, стала их доставать по одному снизу из-под печи.

– Кажнаму человеку в этой жизни своё! – Она стала демонстрировать cвою наглядную агитацию.– Вот – чапля! – Степаниха взяла в руки «инструмент» с деревянной ручкой метра полтора длиной и с каким-то металлическим приспособлением на конце.– Ею можна токма сковороды из печи таскать. Чугунок не выташишь – ухват нужён.– Она показала другую палку с круглыми металлическими рогами на конце.– Вот он какой! На чёрта похож – прости, господи! И энтим, и тем, канешна, можно поленья пошурудить в печи, чтоб огонь пожарче! Токмо золу ими не выгребишь – замаишьси! Тута кочерга нужна… Так что, унучек, ничаго ты не исправишь и никаго не переделаешь. Нету для неё у тебя струмента. Опоздал ты ровно на стока, скокма она живёт. Скажу грубо, по-деревенски, а ты запомни: с чем её высрали, с тем она и засохня… Яжжай в свой цирк. Тама ишши своё счастье! Зачем табе деревня? Ты – городской! Как и твой отец…

Но младший Никонов, как говорится, закусил удила. Через месяц бессонных угарных ночей совсем ошалевший Володька потребовал от родных свадьбы. Те слетелись, как потревоженные мухи на мёд, хором утверждая, что это вовсе не мёд, а самый что ни на есть банальный навоз…

Отрезвил его, и то не сразу, поход в венерический диспансер…

Нинка предусмотрительно исчезла из села, как будто тут никогда и не жила. Поговаривали, что она рванула куда-то к нефтяникам, мол, у ней там хахаль был – приглашал. Вовка Никонов послушался своей бабки Степанихи и подобру-поздорову рванул в свой цирк…

– Ну, хорошо, понимаю, этим людям мы не можем помочь. Но с Ангарским можно что-то придумать? – Шацкий вкрадчиво, почтительно, но настойчиво гнул свою линию перед Генеральным Росгосцирка.– У него высшее образование. Заслуженный артист России! Был очень хорошим эквилибристом, весьма уважаемым среди своих цирковых коллег. Ангарский – это имя! Он принесёт много пользы.