– Хороший эквилибрист, к тому же в прошлом, не показатель и не аргумент. И заслуженностью не козыряйте. Совсем не обязательно, что он будет таким же успешным управленцем. Это другая профессия. Нам нужен работник. Слышите! Ра-бот-ник!.. Думаю, лучше взять человека со стороны. Безопаснее и не так хлопотно. Какие гарантии, что этот ваш протеже не станет мерить всё своим цирковым аршином? Нам нужна корпоративная этика. Команда! Где нет анархии и иных мнений – всё подчинено общему делу! Понимаете меня?

– А я о чём? Он знает цирк изнутри, его специфику. Дисциплинирован, обязателен, пунктуален!

– А он сможет принимать непопулярные решения, которые зачастую не в пользу артистов? Не взбрыкнёт, не упрётся, так сказать, рогом? Таких решений придётся принимать не один десяток. Времена сейчас сами знаете, какие. Не до церемоний – выжить бы! У нас ведь цели высшие, и масштабы не чета размерам вашей арены. У нас арена, так сказать, мировая.

– А жизнь простых людей – артистов, служащих – разве не высшие цели? Простите за патетику, но, глядя на землю из космоса, людей не увидишь. А они там живут. Для чего же тогда мы все? Ради чего и кого мы тут работаем?

– Жаль, что вы не понимаете до сей поры элементарных вещей. Мы – государственные люди. Цели и масштабы у нас государственные. Не всегда чаяния одного человека совпадают с проблемами всего народа в масштабах страны!

– Ещё раз меня извините! Но народ состоит из отдельных людей – вас, меня, наших родных. Жизнь и состоит из наших проблем и желаний. Разве не так?

– Вы меня сейчас несколько разочаровываете. Я в сомнениях – верное ли я принял решение по вашей кандидатуре, когда принимал на работу? Вы, исходя из ваших слов и позиций, оказывается, романтик и идеалист. Государственный чиновник должен быть нейтрален и малоэмоционален в принятии своих решений. Он обязан исходить из высших соображений и целей. Для него важен конечный результат общего блага, а не некой абстрактной единицы. Нельзя никоим образом распылять усилия, поддаваться сиюминутным эмоциям и демагогии.

Государственные интересы превыше всего, слышите – государственные! В вашем сознании должны представляться истинные цели и государственные масштабы! Сюда требуется направлять свою энергию! Именно этим отличается настоящий чиновник от простого человека!.. Да-а, Шацкий, озадачили вы меня! Я буду думать…

Никонов через несколько недель заглянул в Главк к Шацкому. Позвонил ему в отдел снизу от охраны, тот дал распоряжение пропустить. Сделал он это с явной неохотой…

…Володька внутри звенел, как натянутая струна.

– У нас, у вольтижёров, чтобы бросить партнёршу вверх, надо крепко держать друг друга за руки – крест накрест. Если руки сцепить некрепко, она при приземлении их разорвёт, пробьёт сцепку, упадёт на манеж. А это – травма! Так и мы. Нельзя нам расцеплять наших рук – погибнем!..

Все подозрения насчёт Влада подтверждались всем его видом, каждым его словом и даже тем, что он не договаривал. Он был странным, скользким, отдалившимся! Совершенно не тем парнем, мужиком, которым его знали все эти годы!.. А ведь они тогда, в армии, на первом году службы, набили себе татуировки с текстом из заповедей Христа: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя»…

– …Здравствуйте, Владислав Борисович! – кто-то из проходящих артистов подобострастно заглянул в глаза новоиспечённому чиновнику, заискивающе улыбнулся и тут же серой мышкой проскочил мимо. Влад успел вежливо и величественно кивнуть, артистично улыбнуться своей фирменной «мармевладной» улыбкой, которая всегда впечатляла, особенно слабый пол. Тяготивший друг друга разговор через паузу продолжился.