– Вот, гляди, ученый человек, – кивнул он на илистый берег.

Акива подошел ближе и увидел их. Странные, вытянутые следы, похожие на отпечаток большой босой ноги, но шире обычного и с отчетливыми следами чего-то вроде перепонок между пальцами. Следы вели из мутной воды и терялись в густых зарослях ивняка на берегу. Рядом валялся трупик выдры – вернее, то, что от нее осталось: сморщенная шкурка да обглоданные кости, будто кто-то высосал ее досуха, как ягоду. Пахло гнилью, тиной и чем-то еще, незнакомым и тошнотворным, еще сильнее, чем вчера в лесу.

– Ну? Что скажешь, многомудрый ребе? – Борин скрестил на груди свои могучие руки, ожидая вердикта. – В священных писаниях твоих про таких тварей пишут?

Акива растерянно таращился на следы. Они не походили ни на что, о чем он когда-либо читал или слышал. Демоны, духи, шедим – да. Но твари с перепонками, высасывающие выдр у Черной речки? Талмуд на сей счет хранил гробовое молчание.

– Не знаю, Борин, – честно признался он. – Не похоже ни на один известный мне вид нечисти… ни на шедим, ни на мазиким. Может, это какой-то местный дух воды? Водяной? Русалка? Хотя для русалки следы странные…

– Русалка?! – Борин грохнул так, что вороны на окрестных деревьях испуганно каркнули. Он обнажил в хохоте неровные желтые зубы (тот самый больной, видимо, еще держался на своем месте). – Русалки, книжник, мужиков молодых да девок красных в омут завлекают, а не выдр обгладывают! Да и следы у них должны быть с хвостом рыбьим, а не с перепонками лягушачьими! Думай дальше, голова ученая!

Акива хотел было возразить что-то про многообразие нечистой силы, но тут его внимание привлекло карканье. Над рекой лениво кружила стая ворон. Обычное дело в этих краях. Но одна из птиц вела себя странно. Крупный, иссиня-черный ворон, блестящий на тусклом утреннем свету, отделился от стаи, сделал круг над ними и уселся на голую ветку старой ивы, росшей прямо над ними. Он склонил голову набок и посмотрел на Акиву умными, немигающими черными глазами-бусинками. А потом отчетливо каркнул два раза – «Крра! Крра!» – и, сорвавшись с ветки, полетел не вдоль реки, не по следу таинственной твари, а в сторону, к видневшейся вдалеке, на небольшом холме, полуразрушенной каменной башне старой водяной мельницы. Той самой, о которой говорил Мойше!

– Знак! – вырвалось у Акивы почти против воли. – Борин, смотри! Ворон! Он указывает путь! Туда! К мельнице! Это он! Тот, кто говорит с воронами!

Борин проводил взглядом удаляющуюся птицу, потом перевел взгляд на Акиву, как на помешанного.

– Знак? Книжник, ты с глузду съехал? Это просто птица! Птица падальная! Глупая! А следы – вот они, здесь! Идут в камыши! Туда и надо лезть, если хочешь узнать, кто тут у нас выдр жрет!

– Нет! Мойше говорил… Старый Мойше говорил искать знак! Говорил про мельницу! И про человека с воронами! Этот ворон – не просто птица! Он нас зовет! Мы должны идти за ним! – Акива сам удивлялся своей внезапной, почти безумной настойчивости. Что-то внутри, какая-то древняя интуиция, подсказывала ему, что нужно верить не следам на грязной земле, а карканью в хмуром небе.

– Да ты рехнулся окончательно! – взревел Борин, побагровев. – Слушать ворона! Я – лесник, охотник! Я верю своим глазам и следам на земле, а не птичьему трепу! Иди один за своим пернатым пророком, если охота ноги ломать у этой развалюхи! Там одни крысы да привидения! А я пойду по следу! Может, догоню эту тварь и башку ей снесу!

Он решительно шагнул к густым зарослям камыша, но Акива инстинктивно схватил его за рукав.

– Пожалуйста, Борин! Умоляю! Пойдем со мной! Что мы теряем? Пять минут! Если там ничего нет – вернемся к следам. Клянусь! Но я чувствую… я должен проверить! Должен!