Потом! С Ирой - потом!

Кажется, Сыроежкин решил так же.

- Как твоего гостя, говоришь, звали? –  наигранно поинтересовался Лёня, не дав мне дочитать письмо и делая вид, что плохо запомнил имя нашего странного гостя.

- Саша… Майский… - пробормотала я растерянно. – Погоди. То есть, этот странный тип пришёл сюда с твоей гитарой, которая была у нас в квартире…

- Наверно, Егор, сволочь, сдал нашу квартиру вместе с нашими шмотками этому типу! Вот почему на нём была моя рубашка, и вот почему он передал Ире мою гитару!

Что-то начинало сходиться и проясняться, но всё же не давало мне ответа на главный вопрос: зачем этот маньяк полез ко мне с поцелуем. Он жил в нашей квартире, мог перебирать наши вещи… мои вещи… нижнее бельё, платья, косметику…

- Лёнь, как думаешь, человек может влюбиться… ну, или не влюбиться, а испытывать влечение к другому только из-за его запаха? – поинтересовалась я.

Друг воззрился на меня, как на ненормальную, но, подумав, ответил:

- Если человек псих, то да. Или если эти запахи – что-то типа феромонов или афродизиаков.

Нет-нет, ничем подобным мои вещи пахнуть не могли… Если только Лёнька ничего не пытался подстроить в попытке завоевать меня.

- Скажи-ка, Лёнька, а ты никаких подобных средств относительно меня не применял? – прищурившись, спросила я.

Сыроежкин отобрал у меня письмо и понюхал его, пытаясь хоть немного понять логику в последовательности моих вопросов. Но бумага ничем не пахла, и тогда парень ответил вопросом на вопрос:

- А что? Я начал тебе резко нравиться?

- И не мечтай! – отмахнулась я. – Хочу понять, мог ли этот Саша, копошась в моих вещах… захотеть меня?

Услышав это, Сыроежкин заржал, что было ему не свойственно, поскольку он предпочитал интеллигентный негромкий смех. Но сейчас заржал, иначе и не скажешь. Я хмуро наблюдала за ним: мне лично вообще не до смеха! За мной, может, маньяк по пятам следует! Фетишист проклятый, который так долго рылся в моих вещах, что теперь испытывает ко мне нездоровое влечение!

- Ты, Дарин, конечно, привлекательна чертовски, но чтоб так, на расстоянии соблазнять парней – это даже тебе не по силам! – смеясь, потешался надо мной Лёнька.

Я швырнула в него подушкой, и он легко поймал её, продолжая ухохатываться.

- Он поцеловал меня! – призналась, наконец, я, чтобы мой друг понял-таки всю глубину проблемы.

Сработало.

Лёнька заткнулся и уставился на меня во все глаза, глупо хлопая ресницами.

- Да. – Повторила я. – Он меня поцеловал. Парень, которого я впервые видела, припёрся ко мне в палату и поцеловал. Беее…. – я передёрнула плечами, вспоминая тот поцелуй. – И единственное объяснение этому: он меня хочет, потому что рылся в моих вещах и нанюхался моего запаха!

Посерьёзневший Сыроежкин снова залился смехом, так что пришлось податься к нему и, схватив подушку, залепить ею ему оплеуху, чтобы пришёл в себя и начал думать.

- Дарин, - отнимая у меня подушку, начал он. – Давай рассуждать логически, - парень постарался перестать смеяться, но вышло у него так себе, и потому он то и дело продолжал подсмеиваться надо мной, но всё же начал рассуждать: - Этот Саша замутил с Ирой, которая до встречи с ним сидела возле меня и ждала моего возвращения. Представь, как этому Саше было очково, когда я пришёл в себя? Ира запросто могла бросить его и пытаться завоевать меня. И тут в себя пришла ты – моя девушка! – я привычно поморщилась от этих слов, но перебивать не стала. – И ты – его спасение, потому что у меня уже есть любовь, я на Иру даже не посмотрю! Вот он тебя на радостях и чмокнул…

- Он не чмокнул. – Сухо перебила я. – Он поцеловал меня в губы. И не похоже было, что он сильно рад. Он, скорее, изучал меня… проверял… Как будто реально раньше только на фотках видел, да по вещам узнавал, а теперь встретил живьём и решил сразу поцеловать – узнать, привлекаю ли я его реально, или это просто фантазии фетишиста.