– Мама, – закричала Вика и соскочила с кровати. – Помогите!

Она приподнимала голову мамы, целовала её в лоб, щеки и кричала:

– Мамочка, нет, не бросай меня. Да помогите же кто-нибудь!

В палату забежала сестра. Вика потеряла сознание. Когда она очнулась, то стул, где всегда сидела мама, был пуст и в палате никого не было. Она потихоньку встала и вышла в коридор. Навстречу шла медсестра.

– Где мама? Что с ней?

– Успокойтесь, – доброжелательно ответила молодая девушка. —У вашей мамы случился инфаркт, но сейчас она вне опасности и находится в реанимации. Завтра, возможно, сможете её навестить. Идите отдыхайте. Я буду держать вас в курсе дела.

– Спасибо вам, я буду ждать.

Вика зашла в палату и долго плакала. Слезы были её болью, страданием, покаянием, молитвой и перерождением.

Татьяна прочитала сообщение от Вики только утром, собираясь на работу. Информация вызвала у нее шоковое состояние. «Это я виновата, – застучало у нее в висках, – это я пожелала ей плохое. Потерять ребенка – это ужас!» Татьяна не осознавала, что больше всего её напугало: нарушение своего морально-нравственного убеждения – быть всегда хорошей или генетический религиозный страх божьей кары. Невозможно заглянуть в глубины своего подсознания, зато тело сразу реагирует на сильные стрессы. Татьяна почувствовала себя плохо: у нее сдавило в груди, на лбу выступил холодный пот, пульс участился, ноги стали ватными. Она присела на стул и попыталась восстановить внутреннее равновесие медленным, глубоким дыханием.

Семен тоже собирался на работу и обещал довезти Полину до школы. Он, наоборот, был в прекрасном настроении. Осмотрел себя в зеркале, тщательно причесался, провел тыльной стороной ладони по щетине и мысленно утвердился в том, что выглядит нормально, даже не побрившись.

– Таня, я тебя тоже могу подбросить, если поторопишься, – спокойно предложил он и, заметив её состояние, спросил: – Ты что такая бледная? Плохо себя чувствуешь?

Он присел перед ней на корточки, взял её кисти рук в свои ладони и посмотрел ей в глаза. Его взгляд не выражал ничего: ни раскаяния, ни сострадания, ни трепета, ни злости – ничего, простое равнодушие. Это поразило Татьяну. «Может, он не знает? Ему нужно сообщить новость от бывшей подруги», – подумала она и грустно произнесла:

– Мне Вика написала сообщение.

Не дослушав её, он моментально встал, отошел к столу, где лежала его папка с документами, взял её и, спокойно направляясь в прихожую, ответил с веселыми нотками в голосе:

– Мне она тоже написала. Я всё знаю, – и, повысив голос, крикнул дочери: – Полина, я уже обуваюсь. Ты идешь?

– Да, я сейчас, – ответила дочь из своей комнаты.

Татьяна подошла к нему ближе и посмотрела с осуждением.