Так выглядит одиночество Люба Нелюба

Тебе не надо быть Таней, чтобы узнать себя в героине этого рассказа.

Татьяна чувствовала себя цветком, который пытается пробиться сквозь асфальт. Она тянулась к свету, но вокруг была только серая бетонная стена.

Эх, Таня-Таня-Танечка, жила себе спокойно в закромах папиных яичек в жаркой Турции и не подозревала, какая жизнь её ждёт увлекательная на тоску и скуку.

Ну же, тише, Танечка, не плачь, не всё так однозначно.

Танечка – девочка послушная, это у них по женской линии такой недуг присутствовал в роду. Родовой сценарий, так сказать. Эту информацию Татьяне в голову засыпали зерном психологи на нечастых и непродолжительных сеансах личной терапии. Соответствовала ли она реальности доподлинно, было неизвестно. Психологов Татьяна на своём пути повидала не так много. Говорили всё разное, но сходились в едином мнении, что во всём виновата мать.

Однажды на одном из сеансов психолог обронила фразу: «Вы не обязаны жить жизнью своей матери». Тогда Татьяна не придала этому значения, но эта мысль засела в её голове мелким зёрнышком и через какое-то время начала прорастать.

Татьяна с этим выводом не имела права согласиться, ибо мать и думать запрещала о себе плохо, а здесь винить во всём. Женщина, та, что мать Татьяны, жизнь посвятила дочери, на себя крест наложила, разве может она быть виновной хоть в чём-то? Бред. Только неблагодарная дочь может так думать, а Татьяна она очень благодарная.

Загвоздка лишь в том, что матери её благодарности мало. И мало, и мало. Что бы Татьяна ни делала, всё было не то, и всё было не так.

Однажды Татьяна сшила себе платье – простое, но элегантное. Мать посмотрела и сказала: «Ну да, неплохо. Только цвет тебе не идёт, и фасон полнит. И вообще, такие платья сейчас никто не носит». В другой раз Татьяна получила повышение на работе. Мать сказала: «Это, конечно, хорошо. Но вот у моей знакомой дочь – уже директор фирмы. А ты всё бухгалтером сидишь».

Именно эта печаль и привела однажды измученную женщину к психологам. Хотелось угодить мамочке, отдать долги за свою жизнь, воспитание.

Истинную причину – отношения с матерью – Татьяна отказывалась «лечить», оттого жизнь становилась всё хуже и хуже. Настал этап, когда умереть хотелось больше, чем жить.

На самом деле умирать настоящей смертью не хотелось. Хотелось умереть понарошку, чтобы мама увидела, как же больно её девочке. Наконец, оттаяла, обняла и сказала «люблю тебя, моя доченька», какая же ты у меня умница, красавица, всё у тебя в этой жизни получится.

Такое отношение между матерью и дочерью в детстве Татьяна видела в кино. Кино не может быть реальностью, сказала мать.

Когда Татьяне посчастливилось покинуть отчий дом, оказалось, что семьи с любящими мамами существуют. В семьях существуют отцы, которые любят своих жён и детей. С Татьяной случился шок. Местами культурный.

К матери появился ряд вопросов, которые Татьяна так и не решилась задать. Крутила их в голове, сама себе отвечала, ответы не удовлетворяли и так по кругу мусолила мысленную жвачку, вкус которой с каждым годом отравлял Татьяне жизнь и здоровье, ментальное и физическое.

Случись Татьяне умереть понарошку, мать не скупилась бы на страдания. Страдания – это искусство, которым мать Татьяны владела лучше, чем готовила блины. Могла бы в университете преподавать, жаль, никто не звал.

– Так, нормальные люди не умирают, Танечка.

– Могла бы заранее сообщить, что умрёшь, у меня были другие планы на этот вечер.

– Неужели нельзя в парикмахерскую сходить перед смертью, я же давала телефон Леночки, потрясающий мастер.

– Какая же ты эгоистка, Танечка.

При таких словах, умерев понарошку, хочется поудобнее устроиться в гробу и отдаться воле могильщика.

Татьяна – высокая, стройная, длинноногая, с роскошными волосами женщина 32 лет. Всё в её внешнем виде будто тянулось к свету, а на самом деле выстраивалось по стойке смирно.

За плечами ни брака, ни более-менее продолжительных отношений, ни детей. Детей Татьяна не хотела. Оттого чувствовала себя ещё более неполноценной. В 20–25 лет простительно не хотеть детей, ну а в 32 – это непозволительная роскошь.

Мать снисходительно вздыхала и напоминала, что Танечку вырастила без отца, справилась. И Тане пора рожать для себя, а то в старости стакан воды никто не подаст.

Стакан воды в старости – это святое. Святое то, что мать всегда права. Святое – мужика нормального найти. В списке святого не было только самой Татьяны, потому как в Татьяне, по словам матери, ничего святого не было.

Смуглая брюнетка, с карими глазами – это от турецкого папы досталась.

Отца Татьяна никогда не видела. Мать говорила, что он был ветреным и безответственным человеком, который бросил их, как только узнал о беременности. Но иногда, когда мать засыпала, Татьяна доставала из шкатулки старую фотографию, на которой был изображён молодой турок с карими глазами и улыбкой, похожей на её собственную. И тогда Татьяне казалось, что он не мог быть таким уж плохим человеком.

От матери достались выразительные черты лица, гладкая кожа, фигура.

Мать Татьяны – красотка. Татьяна на фоне матери в подростковом возрасте выглядела несуразным гадким утёнком. Матерью восхищалась. Себя не считала даже симпатичной.

Годам к 30 начала видеть в своём отражении женственность и красоту, однако принять до конца так и не смогла. Красивой быть опасно. В детстве, когда Татьяна начинала краситься, мать говорила: Нечего здесь вертеться перед зеркалом! Красивой быть опасно. На тебя будут смотреть только как на кусок мяса, и ничего хорошего из этого не выйдет.

Однажды к Татьяне на улице подошёл незнакомый мужчина и попытался познакомиться. Мать, увидев это, оттащила Татьяну в сторону и сказала: «Я же тебе говорила! Все они только этого и хотят!»

Красивой могут быть только женщины с облегчённой социальной ответственностью. Спасибо маме, настоятельно просветила.

Трудилась Татьяна бухгалтером при электромашиностроительном заводе. Работала в помещении, как принято в лучших серпентариях, с контролируемой температурой и влажностью. Контролировалось это всё главным бухгалтером Надеждой Васильевной Хнык. Лучшая подруга матери Татьяны, благодаря которой Татьяна была сюда устроена. И о чём Татьяне напоминалось каждый рабочий день. Последние 8 лет. В шутку, конечно. Просто чтоб Танечка понимала, кому она обязана этим рабочим местом. Смешно не было.

Рабочее место своё Татьяна ненавидела всеми фибрами души, но уйти оттуда ей и в голову не приходило.

На работе Татьяна исключительно работала. Никаких приятельских отношений не заводила. По возрасту все обитатели серпентария превосходили Татьяну лет на 20. И за 8 лет, если одни тётушки отчаливали на пенсию, то на их место приходили другие. С такой же фиолетовой химией на голове и не менее фиолетовым шлаком в голове.

Тётушки из бухгалтерии постоянно обсуждали свои личные проблемы, и Татьяна невольно становилась свидетельницей этих разговоров. Она боялась, что и её жизнь когда-нибудь станет такой же унылой и беспросветной.

Скорее всего, тётушки из бухгалтерии ходили к одному мастеру. К той самой Леночке, потрясающему мастеру.

Татьяна к Леночке не ходила и питала скрытую агрессию. Потому как неизвестная ей Леночка – потрясающий мастер для матери Татьяны. Всего одного посещения хватило, чтобы годами слышать о потрясности Леночки. Татьяне не удалось ни разу побыть «потрясающей» для своей матери.

Мать могла часами рассказывать о том, как Леночка сделала ей потрясающую стрижку, как она умеет подобрать цвет волос, который идеально подходит к её лицу. 'Вот у кого действительно талант!' – восхищалась мать, глядя на своё отражение в зеркале.

С Леночкой мать была щедра на похвалы, а в адрес Татьяны всегда находилось какое-нибудь замечание. То платье не того цвета, то причёска не модная, то живёт Таня неправильно.

Каждый раз, когда мать начинала говорить о Леночке, Татьяна чувствовала, как её самооценка падает ниже плинтуса. Ей казалось, что она никогда не сможет угодить матери и всегда будет оставаться в тени этой загадочной Леночки.

Любовных отношений на заводе завести не удавалось. Любые знаки внимания омрачались сплетнями и советами со стороны фиолетовых коллег.

В какой-то момент Татьяна превратилась в тихую серую мышку, с которой «и поговорить не о чем, вот же молодёжь пошла».

Пару лет назад на заводе сменилось руководство и, следуя тенденциям моды, на заводе появился штатный психолог. Его работа состояла в решении межличностных конфликтов, поднятии рабочего настроения и в целом для поддержки благоприятной обстановки в коллективе.

Психологом был мужчина, Анатолий, и занимался он по большей части организацией заводских праздников. Периодически проводил тренинги в отделе продаж. После этих тренингов начальство повысило план продажникам. Больше они на тренинги к психологу не ходили.

Сидел он в своём кабинете и писал вдохновляющие СМС-поздравления именникам. Откровенно грустил о своих непрофессиональных обязанностях.

Он мечтал о настоящей работе с людьми, о том, чтобы помогать им решать их проблемы, а не просто рассылать бессмысленные смски. В Татьяне он увидит тот самый шанс реализовать свои профессиональные амбиции и доказать себе, что не зря учился на психолога.