Мужчина просто сидел напротив Насти в позе лотоса и с закрытыми глазами. Они дышали в такт, и периодически синхронно совершали какое-нибудь движение, например, вскидывали руки или резко раскачивались из стороны в сторону. А когда это шизанутое представление подошло к концу, педиатр Насти ошарашил Лену обвинением в том, что она что-то "сделала" с девочкой. Как, интересно, он об этом узнал?

– Нет, вы точно что-то сделали, – не унимался Антон Васильевич. – Чего-то она недополучила. Настя явно не в порядке. Я доложу начальству.

– А докладывайте! – вдруг гаркнула на него Лена, побудив Букина выглянуть в коридор. – Можно подумать, что я тут на работе! Если с девочкой что-то не то, я хочу знать, что именно! Я не собираюсь выслушивать упрёки от какого-то хрена с горы в собственном доме! Кто вы такие, люди? Что ещё за фонд? Что вам надо от Насти? Что вы с ней делаете и зачем? Пока мне не ответят, хрен я кого к ней ещё пущу!

Вопреки всем ожиданиям, Антон Васильевич истерично рассмеялся. Этот звук напомнил Лене скрип ржавых колёс.

– Странно, что вы ещё сопротивляетесь, ей-богу, – сказал он, успокоившись. – Не представляю, как вам это удаётся.

– Как мне удаётся что?

Но вместо того, чтобы ответить, педиатр Насти распрямился и замер. Глаза его остекленели.

– Соблюдайте график, – безразлично сказал Антон Васильевич, после чего молча обулся и ушёл, перестав реагировать на любые попытки Лены привлечь к себе внимание.

– Не, ну ты видел?! – возмутилась она, когда дверь хлопнула у неё перед носом. – Букин! Ты чего молчишь?

– А? – рассеянно отвечал муж. – В смысле?

– Ты вообще слушаешь? Алё! Господи!

– Надо дать Насте лекарства, – сказал он и, пошатываясь, побрёл на кухню.

Лена последовала за ним. Муж невидящей походкой дошёл до шкафа с аптечкой, вытащил её, положил перед собой на стол и открыл. Достав оттуда пачку таблеток, он налил стакан воды и, не замечая Лены, пошёл в комнату Насти. Та ждала его в дверях. Букин протянул девочке стакан, а затем достал из пачки пару таблеток и тоже отдал их ей. Та выпила лекарство, вернула пустой стакан обратно и бесшумно скрылась за дверью.

– Букин?

– А?

Он стоял посреди гостиной в одних трусах и майке со стаканом в руке, такой растерянный и жалкий, что Лене вдруг стало противно. Она бросила Букина наедине с его замешательством, и оделась.

– Ты куда? – спросил муж, по-видимому, так и не пришедший в себя.

– Пойду по магазинам.

– Но надо соблюдать график…

– Вот и соблюдай! – прикрикнула она напоследок и хлопнула дверью.

Выйдя на улицу, Лена сощурила глаза от яркого света и засунула руки в карманы, где сразу же нащупала визитку Лидии Михалны. Мысленно выругавшись, она достала телефон.

– Неудивительно, что ваш муж так быстро сдался, – заключила Лидия Михална, выслушав рассказ Лены.

Они прятались от холода в одном из многочисленных кафе Москвы и пили горячий кофе.

– Что вы имеете в виду?

– Я специально не стала говорить вам сразу. Вы и так меня за сумасшедшую приняли. Но теперь скажите честно – ведь, кажется, что Настя способна подчинять себе людей, так?

– Что-то вроде того, – вынуждено согласилась Лена. – Люди делают то, что ей нужно, когда она не просит.

Старушка энергично кивнула и продолжила излагать:

– Но не все реагируют одинаково. Кто-то сопротивляется, как вы, а кто-то сдаётся сразу. Вопрос в том, чем одни отличаются от других? Почему, скажем, я по прежнему могу действовать самостоятельно, и вы тоже можете. А вот директриса или муж ваш – они превращаются в её марионеток по первому же зову. Что вы противопоставили ей?

– Ничего особенного, – сказала Лена. – Я просто помолилась.