В двери появляется Кирилл.

Секунду он смотрит на меня и расплывается в радостной улыбке.

– Андрюха, бляха-муха! Ты как здесь очутился?

Смеемся с Аленой уже в голос.

Мигом позже Кирилл сам начинает хохотать.

Ну, вот и встретились. Все церемонии проведены в соответствии с протоколом.

Кирилл присаживается за стол и, мигом поглотив тарелку «солянки», поворачивается ко мне.

– Какими судьбами, Андрюха?

– Соскучился по вам…

– Ну, это понятно, мы тоже по тебе. По маленькой?

В такой ситуации отказывается не принято, да мне и не хочется.

– Кирилл! – возмущенно говорит Алена, но все мы – и я, и Кирилл, и сама Алена, понимаем – надо, так надо. Тем более, под такую «солянку»…

Пятнадцать минут спустя мы уже потеплели и размякли.

Конечно же, мы перебрались в гостиную и сидим в больших уютных кожаных креслах, втайне догадываясь, чем закончатся эти внезапные посиделки – рядом на стойках застыли две акустические гитары, и, кажется, не сговариваясь, мы уже поглядываем в их сторону. Аленка наводит порядок на кухне, все при деле.

Но сегодня у меня, увы, немного другие планы.

Кажется, Кирилл это чувствует и поэтому терпеливо ожидает.

Думаю, как правильно начать.

– Кирюха, ты же давно уже сюда перебрался?

– Андрюха, ты же знаешь – как завязал с корпоративкой.

– Ты же вроде еще работая «на дядю» тут сидел?

– Ну да, в нашем деле есть свои несомненные плюсы. Один из них – возможность жить в своем графике. Но тогда мне еще приходилось выбираться, неделю в квартире на «Полежаевской», неделю здесь, а теперь я полностью ушел в проекты на «удаленке».

Подумать только, ведь и вправду 15—20 лет назад такой формат жизни и работы был доступен очень немногим, а Кирюха умудрялся уже тогда существовать в этом режиме. Многие позавидуют, что и говорить.

Впрочем, не об этом сейчас.

Предпочитаю сразу, без экивоков.

– Кирилл, что ты помнишь о происшествии на Куусинена?

***

Наверное, только теперь Тема по-настоящему понимает, что происходит нечто странное. Все, что было прежде, он мог бы объяснить самому себе с точки зрения рациональной логики, но теперь логика отказывает. Вместе с ней и он сам впадает в ступор.

Несколько секунд он молчит. Молчит, к слову, очень некстати, молчит в тот момент, когда жизнь вокруг опять забурлила и вновь зазвучал дежурный шум заведения посреди обычного дня.

Кажется, окружающие посетители даже не поняли, что произошло. Будто они все отключились на какое-то время, а после пришли в сознание, и духом не чуют, что выпали из реальности на добрую минуту, пока вокруг них творилась какая-то чертовщина.

– А они и не чуют, дружище.

Голос Барта серьезен и сам он предельно сосредоточен.

Усилием воли Тема прекращает таращиться по сторонам и переводит взгляд на Барта. Его мысли все-таки читают?

Кто-то из персонала уже бежит к разбившейся непонятно как двери. Следом несутся их коллеги, уже сориентировавшиеся и сжимающие в руках древки совков и щеток. Еще миг – и они уже подметают, с недоумением выглядывая на улицу. Часть посетителей смотрит туда же, но львиная доля захмелевших гостей уже забыла об инциденте с разбитым стеклом, хохочет и быстро переключается на прежние беседы.

– Теперь у тебя, наверное, появились настоящие вопросы?

Тема не готов спорить. Просто кивает и продолжает смотреть на Барта.

– О’кей, так даже проще, – Барт подносит к губам очередную полную кружку (это третья? Или он уже материализовал из воздуха еще одну? – Тема испытывает некоторую досаду, понимая, что думает сейчас не о том, о чем следовало бы думать по-настоящему).

– Теперь слушай сюда и не перебивай.

Барт делает большой-пребольшой глоток. Выдыхает. Смотрит на Тему и, выдохнув, продолжает: