Спенсер снова взглянул на горничную. Она владела собой в совершенстве.
– Насколько мне известно в то время, у нас никто не гостил, – добавил Гекзам.
– Это был приезжий, милорд, – спокойно произнесла Марта.
Лорд Гекзам смутился. Он впервые слышал об этом посетителе и ему пришло в голову, что он поступил не корректно, дав возможность прислуге сообщить ему то, о чем ему следовало бы спросить дочь.
Спенсер пришел на помощь своему другу.
– Вы уверены, что не ошибаетесь? – спросил он. – Может быть это скорее ваш друг?
– У меня нет друзей, – холодно ответила она. – А если бы даже они у меня и были, то я никого не позволила бы себе привести сюда.
Спенсер понял свою оплошность. Между ним и этой женщиной разворачивалось настоящее сражение.
Между тем лорд Гекзам не решался задавать новые вопросы. Если действительно кто-нибудь из его друзей был здесь в его отсутствие, ему не подобало узнавать об этом от прислуги. Оставалось одно, сделать вид, что он знал, но забыл об этом визите.
– Да, да, я теперь припоминаю, действительно кто-то приезжал в мое отсутствие…
Он сделал вид, что напрягает память, желая припомнить имя гостя, но Марта поняла этот маневр и по её губам скользнула ироничная улыбка.
– Конечно, конечно, я теперь вспомнил… Это господин…
– Господин Брердан, милорд! – спокойно закончила фразу Марта.
Как бы ни были оба мужчины готовы к любой неожиданности, тем не менее то, что они услышали повергло их в полнейшую растерянность. Марта продолжала невозмутимо стоять на месте с видом хорошо, выдрессированной прислуги, честно исполнившей свои обязанности.
– Да, милорд, это был господин Брердан. Насколько мне известно, он приезжал к миледи.
Каждое её слово, как удар ножа терзало сердце Гекзама и молодого человека. Тем не менее, они не могли ни к чему придраться. Тон молодой женщины был по-прежнему в высшей степени почтителен и корректен и только, в глубине её глаз время от времени вспыхивали злобные, торжествующие искры.
Но они были слишком озадачены, чтобы обратить на это внимание. Наконец, Марта видимо достаточно насладилась своим торжеством и решила нанести последний удар.
– Вашей светлости, вероятно, известно, – спокойно произнесла она, – что господин Брердан должен сегодня или завтра снова приехать к миледи. Он, вероятно, сможет дать вашей светлости более подробные сведения, чем я.
Партия была проиграна. Женщина оказалась хитрее. Этот последний удар окончательно сразил лорда Гекзама. Он не мог произвести ни слова, подавленный одним сознанием, дочь его обманула!
В эту тяжелую минуту его жизни, вместо того, чтобы поддержать его, помочь пережить неприятности, она лишь усугубляла его страдания.
Спокойный голос Марты вернул его к действительности.
– Ваша светлость, желаете меня еще о чем-нибудь спросить?
Лорд Гекзам молча покачал головой.
– Может быть вы, сударь? – обратилась она к Спенсеру.
– Мне не о чем вас спрашивать! – резко ответил тот.
– Можете идти! – сказал, наконец, Гекзам, скользнув по ней рассеянным взглядом.
Марта вышла. Едва за ней закрылась дверь, как лорд Гекзам, окончательно обессилив, молча откинулся на спинку кресла и на лице его, отразилось переживаемое им безысходное страдание.
Спенсер сочувствовал ему от всей души. Сама по себе утрата изумруда была большим несчастьем, но неужели помимо него несчастного отца ожидает еще большее горе, разочарование в дочери?
Наконец, Гекзам поднялся с кресла и заходил по комнате.
– Мы были так наивны, – усмехнулся он, – что думали сразу разгадать в чем дело, а между тем, наоборот тайна стала лишь еще запутаннее. Каким образом известно горничной моей дочери то, что она сейчас сказала?