Видно в чём-то больше провинился русский человек перед Богом, чем прочие, потому, как не пустил он его и на азиатские юга, где можно легче прожить за счёт растущих обильно разнообразных плодов. Там поселил Он казахов, киргизов, узбеков, китайцев и прочих людей, не слишком отличающихся от луноликих. И всем им, почти всем, не нужно знать, какое сегодня число и какой день недели. А может это и правильно?

… Река Хор, в те годы была удивительно богата рыбой. В любой день, после работы, я садился в лодку, отскакивал на моторе вверх, против течения, километров на десять, и спускался самосплавом домой, бросая блесну спиннинга то под один берег, то под другой. И за этот час налавливал рыбы столько, что и за неделю не съесть, а рыба какая отменная, – ленок, да таймень.

Однажды в гости к нам приехал начальник управления, тот самый Хронов, и жена угощала его котлетами особого приготовления. Он был несказанно удивлён, когда узнал, что котлеты те не мясные, а приготовлены из тайменя:

–Такой вкуснятины ни в каком ресторане не отведаешь.

Гость любил хорошо выпить и, был дюже крепок на водку. Поставленную перед ним рюмку, он осторожно отодвинул и попросил себе фужер, вот из него и хлебал горькую, не останавливая меня, когда я, на правах хозяина, наливал ему почти полную посудину.

Наутро, по благодушному лицу начальника, было даже не заметно, что вчера он влил в себя такое количество зелья. Прощаясь, снова спросил меня:

–Ну, что, не надумал ещё в город перебраться?

–Пока поработаю, а там видно будет.

В сердцах сплюнув, Хронов забрался в глиссер, на котором приезжал в эту глухомань, и рокот мотора эхом разнёсся по ближним, дремлющим под летним солнцем, распадкам.

… Летние хлопоты не дают разнежиться, распариться, окунуться в беззаботность и леность ласковых и тёплых дней, не позволяют забыть, какое сегодня число и какой месяц, – не удэгеец ты, не имеешь такого права. Уже нужно готовиться к следующей зиме, заканчивать ремонт садика и пекарни, поторапливаться с реконструкцией пилорамы, а тут ещё заготовки лекарственного сырья, ягод, грибов, орехи на подходе. Охотников нужно в тайгу завозить для ремонта зимовий и строительства новых, да и к охотничьему сезону нужно начинать готовиться: дядя не привезёт боеприпасы и не займётся обновлением оружия, – везде ты и только ты, ведь ты начальник.

А тут ещё, решил всё-таки, добиться какой-то техники для участка, не ждать же на самом деле, когда Николай «в пень въедет».

Приехал как-то в Бичевую, пришёл к директору и выложил ему желание иметь на участке новенький трактор, а лучше два. Он внимательно меня выслушал, поворочал хитрыми глазками, под густыми бровями, что-то сообразил, пожевал губами и согласился:

–Бери, два бери, только есть одно «но».

–«Но»? Какое?

–Ты же знаешь, в промхозе нет свободных, и тем более, новеньких тракторов, но я знаю, где их взять. Вот и возьми сам, если смелости хватит, ха-ха-ха.

И он поведал мне, что хорошо бы съездить в Хабаровск и прорваться в Крайисполком, в отдел по народам севера:

–Ведь ты начальник отделения в национальном посёлке, удэгейцы – это малая народность, они должны пользоваться определёнными поблажками – льготами со стороны государства. Вот и действуй.

–А что, идея заслуживает внимания.

На следующий день я был в Хабаровске. Что-то подтачивало меня, было какое-то чувство, видимо седьмое, подсказывающее:

–Не суйся без разрешения, не прыгай через голову.

И я решил согласовать свои намерения с Управлением, хоть и разрешил мне директор, но всё же Управление, – это всему голова.

Добравшись туда, я не застал на месте начальника, но времени терять не хотелось, и я зашёл к одному из начальников отдела. Это был далеко не старый ещё, но, на мой взгляд, «устаревший», типичный начальник отдела. Когда-то давно, у него была мечта стать тем, кем он и стал, наконец, на этом всё застопорилось, исполнилась мечта. С тех пор жизнь покатилась ровно, плавно, стремления притупились, а новая, более высокая мечта не возникла, пришло понимание, что надо всемерно использовать то, чего достиг. К лицу плотно приклеилось стандартное выражение важности и значимости, не стирающееся даже дома, поэтому и дети не льнули к нему, а старались быть незаметными в его присутствии, – дабы не мешать папе.