— Очевидно! Сюда поделиться счастьем не ездют. — Понимающе кивает головой бабка.

Только сейчас могу полностью рассмотреть ее.

Не такая уже и старуха. На вид лет шестьдесят, не больше. Длинный сарафан, наподобие такого, как у Алеси, платок, с вышитыми цветами, серо-голубые, на удивление ясные глаза.

— А вы Алесе…

— Да, я ее бабушка! — подтверждает мою догадку Евдокия.

— И не сказала же ничего… — бурчу я.

— Ну так, а что тут говорить? Авось пользу какую тебе принесет это знание?

— Да нет, просто…

Старушка снова устремляет на меня свой колючий взгляд и тихо говорит:

— Бросила тебя жена, да? Деток ей хотелось, а никак…

— Верно… — в полном шоке отвечаю я. Не знал, что такое вообще возможно. Может это Артем ей позвонил и все рассказал? Хотя бред какой-то. Зачем ему это?

— Хочешь излечить недуг?

— Да, хочу. Обошел уже уйму врачей, да нет толку. — Выдаю я как на духу. Сам от себя не ожидал. Обычно с меня слова не вытащить. Ну, может только под виски и то, в очень редких случаях и только самым близким.

— Да не помогут тут врачи… — грустно тянет старушка, покачиваясь со стороны в сторону. — Ты добрый, и сердце у тебя отзывчивое, да закрытое, на работе весь помешанный ты.

— Ну разве ж это плохо? — бурчу я, вспоминая слова Ольги.

— Нет, но в твоей жизни нет места малышу.

— Так в этом причина? В моей работе? — выдаю я резко.

— Вот уж не таких советов я ждал. Да тысячи людей работаю даже побольше моего, и что? У всех все в порядке! — добавляю я резко.

— У тебя горячий нрав, но мне его показывать не нужно! Я все и так вижу! — спокойно отвечает Евдокия и слабо улыбается.

— Простите… — сдаюсь я.

Чувствую себя, словно школьник, вдруг нахамивший учителю. Ух, давно подобного не ощущал.

— Я тебе отвечу. И помогу, если, конечно захочешь!

— Спрашиваете…

— Тогда слушай и вспоминай. Однажды в тебя влюблена была девушка. Черные глаза, волосы…

— Не помню, у меня девушек было…

— То-то и оно, что ты не был с ней близок. Да вот ей так не казалось. Влюбилась она сильно, но кровь ее дурная, черная. Долго ходила она вокруг тебя, да однажды увидела с другой, а может и сам ее оттолкнул… Да суть одна — сказала она в сердцах фразу, которая до сих пор сидит иглой в твоем сердце. Именно из-за нее у тебя нет потомства. И не будет!

— Но что же делать? — выдыхаю я.

Да, все бесполезно. Какая-то девушка, которую я может быть даже не знал. И что, мне теперь искать ее?!

— Я тебе помогу, сказала же! Но и сам ты должен многое сделать. Ты готов?

— Иначе бы не оказался здесь! Не плелся через лес, не встретил медведя… — бурчу я.

Евдокия хмурится на мои слова, но ничего не отвечает.

— Тогда слушай. Я дам тебе чай, который нужно будет заваривать каждое новолуние и пить натощак. Но заваривать его должна будет знахарка.

— Вроде вас?

— Да, вроде меня. Пить его нужно будет натощак. Но не только это ты должен сделать…

— А что же еще?

— Ты должен будешь впустить в свое сердце любовь! Ведь только полюбив, ты сможешь вылечить свой недуг.

— Но я ведь любил… раньше… Почему тогда это не сработало?

Евдокия хмыкает и невесело отвечает:

— А любил ли?

Задумываюсь, понимая, что может она и права. Что вообще такое любовь? Мне казалось, Ольга была мне близка, но любил ли я ее по-настоящему? Трудно сказать.

— Хорошо, я понял… — киваю я, осознавая, что ничего я не понял.

Старушка кивает и идет к печке, снимает несколько пучков травы и складывает их в льняной мешок.

— Сколько я вам должен? — задаю я вопрос и лезу в карман за бумажником, но Евдокия останавливает меня: — Я не возьму денег, но возьму с тебя слово. Обещание.

— Какое?

— Сейчас расскажу. А ты пока позови Алесю, она на улице ждет!