Кирилл лишь отхлебнул спиртного, прочее отдал товарищам по десятку, и оказался одним из немногих, кто следующим утром встал без похмелья. Но это его вовсе не обрадовало, как и то, что на этот раз не увидел никаких кошмаров – вновь заснул мгновенно, и не смог понаблюдать за охранниками, а ведь собирался…

– Что они нам дали такое? – Саша морщился и ощупывал перекошенную физиономию. – Раньше я бутылку в одно жало, и ничего, а тут какие-то жалкие триста грамм, и башка раскалывается…

– А меня сейчас вырвет, – слабым голосом сообщил Аркадий Петрович.

Кирилл подумал, что водка, неведомо сколько лет проведшая в бутылках, хоть и не испортилась, и не потеряла крепость, могла стать ядовитой, но говорить ничего не стал. От слов никому лучше не станет, а самому умному могут и в бубен настучать – эту истину он постиг еще в детском доме.

Завтрак одолели считанные единицы, но тушенку попрятали – похмелье является и исчезает, а есть хочется каждый день.

Работали довольно вяло, но бригадир почти не орал и не раздавал зуботычин – то ли понимал, что подгонять людей, находящихся в таком состоянии, бесполезно, то ли сам вчера перебрал и был не в форме.

В «обеденный» перерыв привели новенького – долговязого и белобрысого, с клочковатой бородкой цвета спелой ржи.

– Э, привет… – сказал он, когда сопровождавший его охранник ушел.

– Привет, – отозвался Сашка. – Ты откуда будешь?

– Из Печер я, – ответил белобрысый, ошеломленно моргая. – Егором зовут… Из группы Толика.

– Теперь ты из коммуны майора Дериева, – усмехнулся Сашка. – Что, бойцы наши тебя поймали?

Ответить новенький не успел, завопил Саленко, и пришлось браться за работу.

Как следует познакомились с Егором уже вечером, после ужина, когда жара немного спала, и на небе объявились облака. Выяснилось, что он бывший бизнесмен, жил в коттедже на улице Нижнепечерской, а в руки одному из патрулей угодил, отправившись к реке за рыбой.

– Раньше эту речку Срачкой звали, – говорил он, почесывая затылок. – Теперь туда удочку закидываешь, и плотва сама на крючок лезет, вот чудеса… а жена и дети у меня пропали. В то утро она их к аллергологу повезла, на Ильинку, и вот… а ваши как на меня накинутся!

Егор переходил от темы к теме внезапно, видно было, что он так и не оправился до конца от шока, наступившего девять дней назад, и с трудом осознает, что вокруг происходит и где именно он находится.

– Ничего, есть шанс, что ваши родные живы, – сказал Аркадий Петрович, и Кирилл при слове «родные» вспомнил Машеньку, улыбку на ее личике, то, как она шепчет «папа» и прижимается к нему.

Нет, что-то он загостился тут, пора бежать, сегодня ночью или завтра…

Расспросил Сашку и Аркадия Петровича, и хорошо представлял, как ему двигаться, чтобы побыстрее уйти с территории коммуны и добраться до Молитовского или Мызинского моста. Выяснил, что в ночном туалете решетка на одном из окон отошла, и что там можно вылезти наружу.

Осталось лишь решить, как отвлечь охрану, чтобы она не услышала неизбежного шума, и не кинулась следом – как бы шустро ты ни бегал, пуля все равно летает быстрее.

– Есть, конечно… – кивнул Егор. – Но только где?.. А еще наши видели Сына Зари, как он из света явился…

– Это еще что такое? – заинтересовался Сашка.

– Да там, на Казанском шоссе есть место, где желтое сияние все время… – белобрысый неопределенно помахал рукой. – Петя с Лизой поутру отправились на охоту в ту сторону, и увидели, как из него человек вышел, он и сказал «змея тебя ждет», а Петька через полчаса на гадюку наступил, она и цапнула его, еле откачали… а он сказал, что выбрался прямиком из рассвета, поэтому мы его и прозвали «Сын Зари».