За годы, которые человек фактически отсутствовал в Нижнем, всякие живые твари размножились неимоверно, и поселились там, где давно не осмеливались появляться…

Неужели то же самое творится по всему миру, от Новой Земли до Антарктиды?

От этой мысли Кирилла пробрало холодком, но как следует задуматься не дал бригадир.

– За работу! – завопил он. – Инструменты на том же месте, где и вчера… новенький, ты где?

Перед ними высилась груда руин, некогда бывшая кирпичной высоткой, и виднелись следы того, что ее понемногу разгребали. У фрагмента сохранившейся стены стояли ржавые ломы и лопаты, рядком выстроились садовые тачки, неожиданно ставшие главным средством транспорта.

Кирилла определили в десяток к усатому и бородатому Ахмеду, по виду – типичному ваххабиту с Кавказа, и в этом же десятке оказался и лысый Саша.

– Не дрейфь, – сказал тот, хитро подмигивая. – Принцип тот же, что и раньше – бери больше, кидай дальше, пока летит – отдыхай, но особо не филонь, иначе десятник по морде съездит, а то и бригадир…

– А зачем мы это делаем? – Кирилл махнул рукой, обводя пейзаж, состоявший большей частью из зарослей и развалин.

Чтобы разгрести все, понадобятся тысячи людей и десятки экскаваторов.

– Говорят, что майор что-то строить собрался, и ему стройматериалы нужны, – Саша понизил голос. – Все, за дело, этот мелкий засранец к нам шагает, сейчас как заорет!

Лом оказался мало того, что тяжелым и грязным, так еще и скользким – все норовил выскочить из ладоней. Их Кирилл ободрал в первые же мгновения, быстро вспотел и покрылся серо-рыжей кирпичной пылью.

Одни долбили ломами, другие таскали кирпичи к тачкам, бригадир и охранники прохаживались вокруг, наблюдая и за зарослями, и за работающими. Если бойцы с автоматами молчали, то Саленко время от времени начинал орать, а пару раз пускал в ход кулаки.

Сначала досталось одному из десятников, чьи люди работали слишком медленно, затем прыщавому парню. Он шлепнулся на землю, прикрывая нос, из которого потекла кровь, а бригадир завопил еще громче.

– И как вы это терпите? – спросил Кирилл, испытывая возмущение и бессильный гнев.

– А что делать? – Саша пожал плечами, а работавший рядом пожилой мужчина тяжело вздохнул.

– Напасть на них, вас же больше.

– Пытались уже, в другой бригаде… – безнадежно сказал пожилой. – Троих убили на месте, пятерых расстреляли вечером, собрав всех на это смотреть… У них есть оружие, они умеют с ним обращаться и готовы пустить его в ход, а мы не умеем и не можем.

– Бежать?

– Не дадут, да и куда? – Саша поскреб голую макушку. – Там звери, и люди, что хуже зверей, каннибалы, мародеры. Я когда в первый день попытался жену найти, она в Кремле работает… работала, в администрации, едва не погиб, вышел прямо к костру, а на нем человечину жарят… – его передернуло.

– Чего стоим, да? – рядом объявился Ахмед, грязный и злой, как выбравшийся из-под земли демон.

«Ничего, меня этим не испугаешь, – подумал Кирилл, вновь замахиваясь ломом. – Сбегу, обязательно сбегу, пройду через все, чтобы только увидеть дочь, оказаться с нею рядом».

При мыслях о Машеньке кольнуло сердце, вспомнил жену, какой она была на свадьбе, как они жили в небольшой, но уютной квартире, недолго, но мирно и счастливо…

От накатившей горечи заскрипел зубами, яростно врубился в огрызок стены.

Грохот, лязг и мат звучали, не переставая, над руинами дома висело удушливое облако пыли. Солнце поднималось все выше, грело сильнее и сильнее, а небо оставалось чистым, точно вымытая сковородка.

И жарило с него так, будто сковородка эта стояла на сильном огне.

Когда тачки оказались нагружены, Саленко замахал руками, и два десятка покатили их прочь. С ними утопали два охранника, и рядом со «стройплощадкой» их осталось всего трое, да еще неизбежный бригадир.