Иду вслед за двойкой бойцов, несущих факелы и показывающих дорогу. Не люблю я все эти подземелья и казематы. Темно, сыро и воздух спёртый, пусть и прохладный, несмотря на летнюю погоду. Естественно, такое помещение было и в новгородском кремле. Как же без пыточной?

Захожу в комнату, где меня уже ждут. В нос сразу шибануло запахом гари, дерьма и пота, то есть стандартным набором запахом для подобных ситуаций. Достаю надушенный платок и, морщась, оглядываю присутствующих. Лихачёв выполняет обязанности писаря, ибо есть информация, которую абы кому не доверишь. Кроме главы моей канцелярии, в помещении находятся Дудин, щуплый боец, больше похожий на подростка, и собственно объект моего интереса. Князь Урусов выглядит плохо. Ещё бы, ведь он висит на дыбе, его обнажённые телеса покрыты потёками пота и крови, а некогда ярко-зелёные штаны обильно окрасились испражнениями, местами потеряв свой цвет. Из уголка рта бывшего губернатора течёт кровавая слюна, но судя по взгляду, он не сломлен. Даже голову поднял, когда услышал скрип открываемой двери. К тому же арестованный нашёл в себе силы оскалиться.

Мужик-то он крепкий. В походы ходил, неплохо проявил себя при осаде Чигирина и при отражении последнего крупного набега крымских татар в 1680 году. Примерно тогда семья князя и была обласкана мною прежним. Фёдор с братьями Петром, Юрием и Никитой получили пять лет назад боярское звание, которое открывало перед ними немалые перспективы. Род у них не самый знатный, но приближён к трону. Его мать – Федосья Лыкова ни много ни мало, а двоюродная сестра первого русского царя из династии Романовых. Получается, мы с ним четвероюродные братья. Для этого времени вполне себе полезное родство.

В общем, семья Урусовых и ранее не бедствовала, но сумела подняться ещё выше пять-шесть лет назад. Ларчик столь неожиданного возвышения открывается просто. Мы с Фёдором свояки. Он женат на младшей сестре моей первой жены – Агафьи Грушевской. При воспоминании поблёкшего образа, единственной большой любви Феди, в груди что-то сжалось, аж дыханье сбилось. Может, потому мы так спокойно списали Марфу вместе с младенцем? Не знаю, но такая версия помогает заглушить муки совести. Хотя с каждым месяцем мне даётся это всё лучше и лучше. Но вернёмся к герою сегодняшнего дня.

Теоретически после выздоровления можно было опереться на Урусовых. Только они не дождались исцеления царя и начали метаться в поисках новой опоры, сделав ставку на Софью, то есть на Милославских. Не буду напоминать, что тогда проиграли обе придворные группировки. Урусовы попробовали вновь влезть в мои ближники. Но я тогда взял время на размышление и оказался прав. Время расставило всё на свои места. Пётр вообще не интересовался политикой и больше занимался коммерческими делами, так как был женат на Стефаниде Строгановой и помогал управлять делами торгово-промышленной империи родственников. Юрий некоторое время был воеводой в Киеве и ничем себя не проявил, как и Никита. Последний вообще известный сибарит, предпочитал проводить время в поместье, ибо был страстным охотником. Он даже заседания Думы игнорировал, больше носясь по лесам в поиске добычи или пьянствуя с соседями.

Кстати, именно любовь к охоте сблизила молодого царя, то есть меня, с третьим Урусовым. Не удивлюсь, если его грамотно подвели к телу самодержца, чтобы окончательно застолбить место у трона. И все манипуляции проводил Фёдор Семёнович – мозг семейства, сейчас висящий на дыбе. Когда я разобрался в местных раскладах, то в первую очередь отодвинул подальше именно таких людей. Ведь они не просто соратники, как Лихачёвы или Одоевские, Урусовы – родственники, путь и дальние или через жену. А ещё крайне амбициозный род, двигающийся к своей цели.