– Ты правда не знала?

– Вот тебе крест! – широко перекрестилась царица и поцеловала нательный крест. – Пусть я вечно гореть в аду буду, если соврала. Или ты думаешь, что я бы пошла на такое? Это же мой сын!

– Но они-то пошли.

– Их подначивают. Это всегда было заметно. Но кто – не ведаю. Они меня за дуру держат и только давят, только требуют. А теперь еще и это. Как им это в голову-то пришло?

– Я напишу брату. Он найдет на них управу.

– А заодно и на меня, – буркнула Евдокия. – Ты ведь будешь довольна?

Наталья и Евдокия уставились друг на друга. Глаза в глаза. И сидели так несколько минут. Ни одна не отвернула и не опустила взгляда. Наконец сестра царя произнесла:

– Алексей предложил дельную вещь.

– Какую именно?

– На самом деле две. И про выход на Кукуй, и про экзорцизм.

– Кукуй… немецкая слобода… глаза бы мои ее не видели и уши бы не слышали. Зачем мне туда идти? Да еще и вырядившись во все это?

– Сходить туда в твоих интересах.

– Если сын будет жить у тебя, то зачем мне это?

– А ты подумай, – едко улыбнулась Наталья, не развивая тему. – Что же касается отчитки или, как Леша сказал, экзорцизма, то его, думаю, нужно проводить открыто и при большом стечении народа. Чтобы устранить пустую болтовню.

– Пустую ли? Ты же видишь, какой он.

– Просто повзрослел раньше времени.

– Вот именно.

– А что в том дурного? Я за ним приглядываю. Он усердно учится, возится в мастерской, играет в шахматы и общается со слугами. Последнее меня поначалу смущало, но я быстро сообразила, зачем он это делает. И я скажу я тебе – дельная вещь. Завоевав их расположение, Леша теперь знает все сплетни Москвы. Я сама иной раз у него спрашиваю новости. Или ты думаешь, как он прознал о болтовне твоих родственников?

– Вот как… ты находишь, что это нормальное поведение для его возраста?

– А ты находишь свое поведение нормальным для твоих лет? – встречно спросила Наталья Алексеевна. – Или ты думаешь, что муж от тебя бегает просто так?

– Что ты имеешь в виду? – подалась вперед и, чуть не зашипев, спросила царица.

– А ты подумай. Сама. Мои слова ты все равно не услышишь.

– Да при чем тут я? Алексей…

– А что Алексей? – перебила ее сестра царя. – Он странный. Да. И что такого? Я в этой странности не вижу ничего дурного. И это, – кивнула она на бокал с недопитой водой, – моя идея. Духовник ее поддержал. Я ничего дурного в племяннике не вижу. Да, изменился. Да, я не могу себе даже представить, что там произошло в церкви. Но мне это и не важно. Обновленный он мне нравится больше, чем тот – старый…

Тем временем глава Преображенского приказа розыскных дел Федор Юрьевич Ромодановский перекладывал бумажки и слушал доклад. Очередной. Как раз касаемо царевича.

То, что бабы там не поделили ребенка, его мало волновало. Не его дело. Да и Евдокия не жаловалась. То, что малец стал учиться хорошо, – тоже. Скорее даже обрадовался, так как Петр ему на бестолковость сына постоянно жаловался. А вот слухи…

– Что-что? – переспросил он докладчика.

– Говорю, что сказывали, будто бы чернокнижник молодой растет.

– И кто же этот бессмертный и бесстрашный болтун? Пьянь какая, поди?

– Так и есть. В пяти кабаках таких выловили. Горькие пропойцы.

– И выдумали они это не сами?

– Все как обычно. У всех одна и та же история. Намедни пропились до крайности. Крест пропили. А тут незнакомец щедрый. Угостил. Да по секрету разболтал им тайну великую. Ну они там и горлопанили потом. Им охочие до острых сплетен потом уже сами подливали.

– Интересно получается… – тихо произнес Ромодановский. – Пока Лешенька был бестолочью и творил всякие непотребства, так всех это устраивало. Сидели тихо. А как за ум взялся – так одержимый стал и даже теперь чернокнижник.