На лице священника было написано такое изумление, словно Чистый Голос только что бросил в него камень. Бобо отвернулся, закрыл глаза и плотно сложил на груди руки. Казалось, он ждет, когда затихнет эхо крамольных слов.

Когда к Бобо вернулось самообладание, он принялся копаться в бумагах, разбросанных на столе. Найдя нужный документ, он надел другие очки с более толстыми линзами. В полной тишине Бобо прочитал письмо про себя, затем протянул его Чистому Голосу.

– Прочти это, – сказал он коротко.

Чистый Голос с любопытством пробежал глазами письмо и вернул его директору.

– Я не знаю этих слов, – сказал он.

– Это письмо от главного правительственного чиновника в Оттаве. Он платит за твое образование, и он – главнее инспектора! В этом письме, адресованном лично мне, он пишет… – Бобо начал читать вслух: – «…Очень важно, чтобы образование искоренило в них индейский дух». – Бобо взглянул на Чистого Голоса. – Он имеет в виду вас – индейских школьников. «Очень важно, чтобы образование искоренило в них индейский дух». Ты слышишь? Это наша работа. Это то, чем мы должны заниматься в этой школе. Это то, за что правительство платит нам деньги. Именно для этого твой отец прислал тебя сюда. Он хочет, чтобы мы искоренили в тебе индейский дух. Если бы он хотел, чтобы ты оставался индейцем, если бы это было пределом его мечтаний, ему ни в коем случае не следовало посылать тебя сюда.

Бобо снова уткнулся в письмо.

– Здесь говорится, что мы должны научить вас «…быть трудолюбивыми, уважать власть и вести себя, как подобает цивилизованному человеку». Ты знаешь, что это значит?

Чистый Голос молчал. Он и вправду не понимал, к чему клонит директор. Бобо наклонился к нему через стол. Его глаза были увеличены линзами, а голова покачивалась из стороны в сторону.

«Вылитый барсук, – думал Чистый Голос. – Как есть барсук».

Наконец, гнев священника поутих. Он вздохнул и покачал головой.

– Я не знаю, о чем договорились с королевой твой дед и Тот-Кто-Строит-Загоны, и как это касается нашей школы. В любом случае, прошло уже тридцать шесть лет! Ваш договор – это история древнего мира.

Чистый Голос не преминул задать вопрос, который давно сидел у него в голове.

– А где он – тот белый человек, который давал обещания от имени королевы, – где он сейчас?

– Вне всякого сомнения, его кости тлеют в могиле в Англии. А королева умерла через год после того, как ты родился. Так что боюсь, тебе придется иметь дело с нашей интерпретацией договора.

– Но королева обещала!

– Неужели! Обещания так же легко даются, как и нарушаются.

– Она сказала, что это навечно.

– Ничто в этой жизни не вечно!

– Она сказала, что ее семья будет выполнять ее обещания после того, как она умрет.

– Ах так! Ну, тогда тебе лучше говорить с ее семьей, а не со мной.

– Да, я буду говорить с ними.

Бобо отпрянул, его глаза расширились от изумления. Он не ожидал от Чистого Голоса такой наглости.

– Ах вот как! Ты хочешь говорить с королем Англии, я тебя правильно понял? Да есть ли границы твоей дерзости?! Ты и ему скажешь, что мы плохо тебя учим?

– Да, скажу.

В течение минуты священник не сводил глаз с Чистого Голоса, словно выжидая, не отколет ли тот еще какой-нибудь номер в том же духе. Но возмутитель спокойствия молчал, и Бобо заговорил язвительно:

– Ну что ж, как говорится, флаг тебе в руки! Не думаю, что король ждет тебя с распростертыми объятиями. Англию не зря называют «коварным Альбионом». – Он пояснил с видимым удовольствием: – Это означает, что у них раздвоенный язык. Они – лгуны.

– Почему вы говорите так о своем народе?

– Англичане – не мой народ. Я – француз.