Внезапно Аарон остановился.

– Спуститься туда я должен один, стойте здесь и ждите меня. Не двигайтесь даже с места, пока я не выйду. Если вам дорога ваша жизнь, делайте так, как я говорю, и не следуйте за мной! – командным тоном говорил Аарон. – Это может закончиться для вас плачевно. И вы прямо сейчас можете стать жертвой своего же собственного любопытства.

Мануэль кивнул и сделал вид, что послушал, но, когда Аарон спу стился уже в свою каморку и захлопнул за собой дверь, сразу же нарушил обещание и немедленно двинулся туда. Вдруг ноги снова перестали слушаться его, отказали, и он покатился вниз, пролетел мимо той двери, за которой находился Аарон, и очутился в итоге в темном подвале. Однако тут же встал и принялся искать выход от туда. Наткнувшись на первую попавшуюся дверь, он поспешил вы йти, и перед ним снова возникла лестница, которая вела непосредственно в монастырь. Он поднялся по ней и оказался в длинном коридоре, в котором не было ни души. Мануэль начал идти дальше, но вдруг услышал страшный рык. Обернувшись, он увидел огромную серую волчицу, которая скалила зубы на него, как будто хотела прямо сейчас напасть. Мануэль замер в страхе и встал неподвижно, начиная усиленно молиться, чтобы эта хищница не тронула его. И в тот момент, когда он уже распрощался с жизнью и представил, что она раздирает его плоть, волчица вдруг развернулась и убежала, даже не тронув Мануэля. Натерпевшись дикого страха, он побрел по коридору дальше и услышал какие-то голоса, доносящиеся с конца коридора.

Когда он дошел до места, откуда происходили эти голоса, он приоткрыл дверь в одну из комнат, в которой ему предстало зрелище настолько дикое, которое он не мог представить себе даже в самом кошмарном сне. Несколько монахов и монахинь стояли в комнате, некоторые из них были полностью обнаженные, но в головных монашеских уборах, кто-то частично раздет. Некоторые монахи мужчины также стояли абсолютно голые. В самой комнате горело несколько свечей, пахло странными благовониями, а посреди комнаты возвышался алтарь с перевернутой черной пентаграммой, возле которой были прикреплена статуя, изображающая Дьявола, с двумя рогами на голове, страшной бычьей мордой и с вилами в руках.

Один из монахов встал перед ним на колени, держа в руках черную свечу и читал молитву сатане.

– Перед всемогущим и невыразимым Богом Сатаной Люцифером и в присутствии всех демонов ада, которые являются истинными и оригинальными, все присутствующие здесь отрекаются от всякой прошлой преданности, от ложного Бога иудейско-христианского Иеговы, я откажусь от его подлого и презренного Сына Иисуса Христа и от его гнилого Святого Духа. Я провозглашаю Люцифера моим единственным истинным Богом. Я признаю и почитаю его во всех своих делах! – проговорил монах, тот самый, который встречал Мануэля у ворот монастыря и так злобно и косо смотрел на него днем.

Далее он порезал ножом руку и капнул в чашу. После этого началась оргия, в которой монахи и монашки начали беспорядочно совокупляться друг с другом, предаваясь самым диким страстям.

Мануэль уже не мог смотреть на это зрелище и в ужасе поплелся подальше от этой комнаты. Вдруг он споткнулся и упал, и снова увидел ту самую волчицу. Зазвонили колокола, да так громко, что их звук еще более наполнил все окружение мистицизмом. К тому же ударил сильный гром, а молния поражала небо своими яркими вспышками. Мануэль решил, что он уже оказался в аду, но разум возвращал его к тому, что он пока что жив и происходящее вокруг него – суровая реальность, а не плод воображения. Он ринулся бежать, как вдруг перед ним опять возникла та же самая волчица, он побежал от нее в другую сторону, та кинулась бежать за ним, но как будто гоняла его по пустым и темным коридорам аббатства, даже не пытаясь напасть на него. Стало уже ясно, что, появись у нее желание сожрать его, она бы давно это сделала. Мануэль остановился и увидел, как волчица сзади него поедает внутренности того старца, что днем упорно упрашивал его покинуть монастырь. Мануэль подошел поближе, и зрение не обмануло его: волчица с упоением пожирала плоть старого монаха, вся ее морда была в крови, а обезображенное расчлененное тело старика лежало перед ней на полу.