– Договоримся, Пушинка!

Улыбаюсь и снова смотрю прямо на краснеющую как маков цвет учительницу.

Договоримся же, Лика-клубника?

В холле я галантно предлагаю Лике плащ, она старается просунуть руки в рукава так, чтобы оказаться подальше от моего тела, а я… Чёрт, я не должен, но нагло стараюсь придвинуться ближе.

Она только губы поджимает.

– Я могу и сама домой доехать.

– Я же сказал, что у меня дела на станции? – стараюсь говорить голосом, не терпящим возражений.

– Да, вы говорили, что вам надо документы взять, и ничего не взяли.

Не смотрит на меня, стоит, глаза в пол опустив, как будто я ее укушу.

На самом деле очень хочется. Укусить. И… повторить все то, что я делал с ней в машине и в коттедже. И больше.

Думаю об этом и сам себе удивляюсь. С дуба я, что ли, рухнул? Готов накинуться на эту девчонку, как… тигр оголодавший. Шерхан, твою ж дивизию…

– Ангелика Витальевна, я обещал отвезти вас домой и отвезу. Заодно и поговорим.

– О чем? – голосок испуганный сразу.

Нет, я привык, конечно, что обычно меня боятся, но… почему-то ее страх вызывает какие-то странные эмоции.

Не хочу, чтобы боялась!

Выходим из дома, веду ее к машине, намеренно долго не отвечая на вопрос.

– Так о чем?

Открываю дверь, галантно протягиваю руку. Хочу, чтобы сидела рядом о мной, на пассажирском, впереди. Вспоминаю, как задрал ее юбку, тогда, в первый раз.

Чёрт. Лучше бы не вспоминал.

– Ноги мои на этот раз трогать не будете? – Ого, эта мелюзга еще способна на иронию?

– А надо? Я могу. Если понравилось. – Что ты несешь, Александровский! Спугнешь ведь!

Так… ну и что, даже если спугну? Я, в общем, и должен ее спугнуть! Я вообще должен таких пугать! И все. И чтобы держалась подальше.

Она же сама сказала, что нецелованная! Или я что-то не так понял? И куда мне ее?

И потом, самое главное, о чем я забываю!

Она. Учитель. Моей. Дочери.

Всё! Это табу!

Смущается, понимает, что ляпнула не то, а я, вместо того чтобы отстраниться и дать ей самой в машину забраться, придвигаюсь ближе, и, ох ты чёрт, не могу-таки удержаться и подсаживаю за нижнюю часть спины, с удовольствием отмечая, что часть эта просто офигенная. Слышу, как тяжело, прерывисто дышит Лика и… наслаждаюсь этими звуками.

Что-то надо делать.

Не к добру это все.

Отвезу её и… может, реально вызвать какую-то бабу Элкину?

Закрываю дверь, обхожу тачку, в стекле вижу силуэт девушки, сидящей внутри. Нежной, наивной, клубничной…

Вот же зараза! После такой не хочется бабу!

Только такую вот и хочется.

Доигрался ты, Лёша, поздравляю!

Сажусь, сглатываю, говорю хрипло:

– Адрес точный?

– Вы меня, пожалуйста, высадите на станции, я…

– Лика, вы не поняли меня? – смотрю, понимаю, что веки тяжелеют, взгляд мой не каждый выдержит, а она…

Она все-таки боится. Дрожит. Чувствую.

– Пожалуйста… – почти шепчет, губу закусывает. Что ж за мода такая, губы кусать? Не ясно, что ли, какие это желания у мужика вызывает?

– Лика, – тоже снижаю тон, стараюсь говорить спокойно, даже ласково, – уже поздний вечер, у станции ошивается разная публика. Я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности.

– Я не подвергаю. Я же там каждый день хожу, меня все знают.

Что? Эта малышка каждый день шарохается там, где всякой «гопоты» полно? И так спокойно говорит об этом? Реально не понимает опасности?

– Лика, я повторяю еще раз, там ходить для такой, как вы, опасно.

– Такой, как я? – Взмахивает ресницами. – А что со мной не так?

– С вами… – Ох ты ж горе луковое! – С вами как раз все так. Очень даже так. Лика, вы… Вы очень красивая девушка.

Опускает глазки, снова вспыхивает, вижу, даже чувствую, скорее, ее румянец! Хочет ответить, но молчит – правильно делает, не надо со мной спорить!