– Отнюдь не люди жаждут очернить своими темными душами святые земли империи, – вмешивается в разговор призыватель, не замедливший шага, и приходится его нагонять, чтобы все расслышать. – Воины Темного короля, черны, как их души…

Петр невольно улыбается.

«Хех, сказал бы ты это в нашем двадцать первом веке…».

– Они не люди. С рождения они никогда не были людьми. Это отвратительные, злобные существа, что приносят с собой лишь смерть…

И становится даже легче на душе.

– Вообще, да, – оживляется юноша. – Крипы должны быть равными по силе, но разными. Наверное, герои тьмы тоже не люди.

Раздумывая о своем, он выдает нечаянно то, чего никто не ожидал услышать.

Призыватель замирает на месте и оборачивается так резко, что от старика такого ожидать трудно. Остальные четверо союзников, распознав его беспокойство, тоже встают, и все уставляются с недоумением на Петра.

Юноша же застывает, не ждав такого внимания. Седоволосый призыватель сразу же выходит к нему из-за спин крепыша и длинноволосого, встает чуть ли ни впритык и сильно нахмуривается.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, герой, – заявляет старик больше из страха, чем из-за недоверия. – Призывные колонны, магия призыва – великая тайна империи. Лишь избранным доступны знания этой великой силы. Ты ошибаешься. Это не может быть правдой.

Поначалу даже хочется промолчать. Да и мало ли, может, все совсем не так, может, это вовсе и не игра. Все это вообще какая-то чертовщина. И все же, затем Петр задумывается, нахмуривается и тогда уже оставить старика без ответа попросту не может. Если он прав, то будет лишь хуже, когда придется столкнуться с героями противника.

– Может и так, – отвечает юноша таким серьезным тоном, что никому и на ум не приходит сомневаться в его искренности. – Но нас здесь пятеро. Три линии, магазин, лес, река – да тут все указывает на то, что я прав. Я уже видел такое. И, если так, то нам придется сражаться не только с воинами Темного короля и с ним самим, а еще и с героями, призванными, чтобы сражаться на стороне тьмы.

Повисает молчание. Тягостное в основном только потому, что призыватель, больше всех знающий об этом мире, внезапно становится очень хмур, молчит, долго не решается что-нибудь сделать, а потом тихо говорит:

– Тогда да поможет нам всем свет благословления.

Остаток пути все молчат. Юноша постепенно отстает. На шаг, на два, на три. Кажется, будто это из-за него у всех такие хмурые лица. Может, не стоило говорить, но теперь уже ничего не изменишь.

Правда, затем и гоблин замедляет шаг, чтобы поравняться и задать Петру несколько вопросов.

– Ты уже видел подобное? Где?

– Да… в моем мире иногда… устраиваются такие… сражения.

Собеседника это явно заинтересовывает. Он аккуратно берет Петра под руку, оглянувшись на впереди идущих союзников, после чего вынуждает юношу отстать еще на пару шагов.

– Значит, ты уже бывал в таких сражениях?

– Конечно! – выпаливает Петр с гордостью, но потом быстро гаснет, забыв признаться, что бился он отнюдь не оружием, а при помощи клавиш и мышки. – Ну… да.

Теперь признаваться в этом уже не хочется. Мало ли, как отреагирует уродливый гоблин. А остробородый союзник заинтересовывается все сильнее и вовсе заставляет юношу остановиться.

– Значит, ты знаешь, как победить, – шепчет он.

Петр лишь вздыхает.

– Все зависит от героев, – отвечает он со вздохом. – Пятеро за свет, пятеро за тьму. Крипы мало на что влияют. Они, скорее, просто помощники. Победить может… кто угодно.

И теперь самому становится тяжело. Остальные уже прекратили шаг и дожидаются у магазина. Остается лишь купить первоначальное снаряжение, а затем… а черт его знает, что дальше. Что делать? Это ведь совсем не то же самое, что нажимать на клавиши, играя на карте, где ты знаешь каждый куст. Это не то же самое, что убивать бессмертных крипов, электронные, пустые оболочки несуществующих созданий.