Лес, который находится на территории будущего сражения, изрезан маленькими тропинками.

– Нельзя что ли там пройти? – шепчет юноша.

Мысль сама вырывается из сознания и немедленно достигает слуха внимательного гоблина.

– Слишком узко, – отвечает он Петру. – Войско там не пройдет. Только небольшой отряд, но таким числом форты не возьмешь.

– Форты?

– Такие большие укрепленные домики с кучей лучников и…

– Да знаю я, что такое форт! – обижается юноша. – Вышки, значит. Да, тут все по-другому.

– Какое прозрение! – присоединяется к беседе высокий, длинноволосый мужчина, о роли которого Петр уже догадывается, как, впрочем, и о позициях всех остальных. – В ином мире, оказывается, все по-другому! Удивительная проницательность.

Юноша хмурится, но не отвечает.

«Тот еще ублюдок. Самовлюбленный придурок. Наверняка думает, что сам справится, а на остальных смотрит, как на говно. Сто процентов мидер. – Эта мысль неожиданно больно укалывает самого Петра, но он быстро оправдывает себя в собственных же рассуждениях: – Я хоть и сам мидер, но на других не смотрю, как на говно».

Внезапно ноги встают на месте. Ум приказывает им остановиться. Глаза открываются шире, на лице появляется недоумение и возмущение.

– И что, никого не волнует, что нас всех только что обезглавливали?! – сам удивляется юноша тому, что сообразил так поздно. – Они ж нас убили!

На него оглядываются, но не обращают внимания. Только гоблин решается ответить, но и то лишь тогда, когда Петр, смутившись, проглатывает свое недовольство и решается догнать спутников.

– А если бы среди нас оказался простолюдин? – спрашивает он невозмутимым тоном. – Как бы они это поняли?

Юноша чуть не застывает, подумав, что он и есть этот простолюдин. В каком-то смысле. Наконец, магией он не обладает, драться не умеет, играл раньше в футбол, но вряд ли Темный король согласится провести матч вместо сражения.

– Ну и что? Убить его тогда? – робко отстаивает Петр свою точку зрения.

– А что? Война же у них начинается. Это мы сразимся и вернемся обратно в… к себе домой, но для них эта битва может оказаться последней.

– Убить?! – подходит юноша вплотную. – А если бы мы не возродились?! А если бы… да мало ли! Тебе вообще по боку?!

Волчий рык мгновенно охлаждает пыл.

– Тише, Альмес, – успокаивает своего волка наездница, – хныксы никому не нравятся, но не откусывать же им за это голову.

Высокий, тот, которого юноша уже окрестил мидером, рассмеивается в голос. С ним и гоблин. Девушка не оборачивается, крепыш тоже, но затем длинноволосый заговаривает.

– Хотя, должен признать, ты прав. Здесь все не так. Я чувствую, что мои силы будто отняли…

Петр сразу понимает, о чем речь, и отвечает практически на автомате.

– Не парься. Убьешь парочку крипов, и силы начнут возвращаться.

Едва сказав это, он застывает. В игре крипы – просто пушечное мясо. А здесь? Люди? Настоящие, живые люди?

Задумавшись, юноша врезается в длинноволосого, даже не заметив, что тот остановился и повернулся к нему. Однако это не вызывает у остроухого неприятия. Вернее, он глядит на Петра брезгливо, но уже ясно, что он смотрит так на всех, кроме, наверное, своего отражения.

– Чью жизнь я должен забрать? – переспрашивает он.

Юноша на миг теряется.

Ответить нетрудно, даже рот открывается, а с губ уже готово сорваться объяснение, но язык немеет. Чтобы получить опыт и души, убивать нужно не просто крипов, не набор алгоритмов и пикселей, а вполне себе живых существ.

Все здесь живое. Стоит всего лишь оглянуться, чтобы это понять. Не одни только пальцы взгляду предстают четкими. Такое здесь все.

– Э… противников, в общем… людей…