Ничуть не запыхавшись, в персидскую спальню влетел дворецкий. За его спиной маячил приземистый полноватый человек с новеньким чемоданчиком и смешным моноклем. Он, не в пример дворецкому, чуть не согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

– Ваш багаж прибыл, мистер Стокетт, – доложил дворецкий. – Я велел приготовить вам розовую комнату, в западном крыле, по соседству с дамами. Надеюсь, вы не против?

– Главное, чтобы дамы были не против.

– Разумеется. Я полагаюсь на вашу порядочность.

– Счастлив это слышать.

– Это – доктор Фест, – дворецкий отступил, пропуская вперед человека в монокле. Тот поставил чемоданчик на пол и сразу приступил к осмотру, не удосужившись поприветствовать Эйдана.

– Вы ведь не против моего присутствия? – осведомился дворецкий.

– Ничуть.

– Я должен убедиться, что наш дорогой гость в… – он замялся, подбирая слова, – в относительном порядке, и доложить об этом его светлости.

– Я бы хотел побеседовать с лордом, – Эйдан решил пойти ва-банк.

– Боюсь, это невозможно. Его светлости нездоровится.

Записка, которую оставили на пороге конторы Эйдана, была отпечатана на машинке и содержала лишь адрес да короткое приглашение: «Возможно, для вас найдется работа». Мог ли лорд Уинтерборн самолично прислать ее? Или это сделал отравитель в надежде сбить с толку? А может… Эйдан усилием воли остановил поток вопросов в голове. Решать проблемы лучше всего по мере их возникновения. Это он усвоил еще во время службы в Скотленд-Ярде.

– Господа, боюсь, у меня не слишком хорошие новости. – Голос оказался под стать доктору – визгливый и звонкий. – Ох, где же мои манеры! – спохватился он и протянул Эйдану мягкую и чуть влажную ладонь.

– Мистер Кроу выживет? – участливо поинтересовался дворецкий.

– Если мы доставим его в больницу, возможно. У него весьма сильный и здоровый организм.

– Я позову лакеев, и мы отнесем его вниз. – Не медля ни секунды, дворецкий выбежал в коридор, оставив Эйдана наедине с доктором Фестом. Тот продолжил рассуждать вслух, не замечая ничего вокруг:

– Интересно, где он мог отравиться…

«Скорее, кто мог отравить его», – подумал Эйдан, но озвучил иное:

– Значит, все-таки яд?

– Я затрудняюсь сказать, какой именно. Симптомы похожи на ботулизм, но я должен убедиться. – Доктор протер монокль рукавом и вставил обратно, продолжая следить за пациентом. – Холодная кожа, слабый пульс… легкие едва справляются.

– Как вы считаете, когда это произошло? – Эйдан обошел доктора и тоже пригляделся к неподвижному телу. Неудивительно, что поначалу он решил, будто мистер Кроу мертв.

– Поздним вечером или даже ночью… Ботулизм, если, конечно, я прав, развивается быстро. Но если бы на кухне что-то пошло не так… – Доктор оглянулся, словно боялся, что миссис Тилли услышит его. – Отравились бы и другие.

Внезапно рука еще-не-покойного дернулась. Доктор Фест взвизгнул и схватился за сердце. Эйдан подошел ближе – губы мистера Кроу едва заметно шевелились. Наклонившись, Эйдан приблизил правое ухо.

– Кр… кру… вр… ги… – прохрипел мистер Кроу. – Круг… вра… ги…

– Что? Что он пытается сказать? – Пугливый доктор справился с собой и присел на край кровати. Его лицо почти столкнулось с лицом Эйдана.

– К… ва… – на этом силы мистера Кроу иссякли, и он вновь отключился.

– Ква? – переспросил доктор.

– Ква, – серьезно подтвердил Эйдан, заглянув в монокль. Неважно, кому предназначалось сообщение, оно попало в нужное ухо, и вовсе необязательно, чтобы другие понимали его суть.

Снаружи раздался топот, и в комнату, возглавляемые дворецким, ворвались двое лакеев. Они на миг застыли в дверях, увидев, как доктор и сыщик склонили головы над телом пострадавшего критика.