Ну а крайними в этой ситуации оказались болгары, и пословица «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь» оказалась явно про них – князь Игорь спустил на «братушек» всю свою печенежскую свору. Печенеги – это народ-воин, война и грабёж были смыслом их жизни. И хоть были задарены они ромеями сверх всякой меры, но от предложения, которое сделал им князь, отказаться не смогли – это было выше их сил. Здесь интересы Игоря и его степных союзников совпали полностью, поскольку князь карал болгар за их пакости по отношению к Руси, а печенеги получали пленных, добычу и небольшую войну. Грандиозный поход Игоря закончился на полпути к вражеской столице, но итоги его удовлетворили всех участников – мир заключён, откуп получен, дружеские отношения между двумя странами восстановлены. Оставалось закрепить всё это официально, а потому предстоял длительный обмен посольствами между Киевом и Константинополем. Но по большому счёту, это уже значения не имело – война закончилась, а «Игорь же начал княжить в Киеве, мир имея ко всем странам» (Повесть временных лет).

Древляне с князем своим Малом: «аще ся волк в овця ввадит, то выносит все стадо, аще не убиют его; тако и сеи, аще его не убием, то все ны погубит».

Новгородская I летопись

События 945 года, которые привели к гибели Игоря, на мой взгляд, достаточно подробно освещены в источниках, а потому нет никакого смысла искать в них какую-либо загадочную подоплёку или действия неких тайных сил. Всё довольно легко объяснимо и понятно, а сам ход событий в целом сомнений не вызывает. Итак.

Поход 943 года принёс Игорю и его дружине довольно солидную добычу, но вполне вероятно, что спустя два года для некоторых из его людей она могла остаться только счастливым воспоминанием. И тут вновь на сцене появляется Свенельд, тот самый воевода, которому Игорь в своё время передал дань с уличей и древлян, вызвав неудовольствие своих людей – «се дал еси единому мужеве много». Обратим внимание на такой факт, что в Повести временных лет об этом первом конфликте между князем и его дружиной нет ни слова – зато информация о нём есть как в Новгородской I летописи, так и в Никоновском летописном своде. Вполне вероятно, что при позднейших редакциях труда Нестора эти сведения просто убрали из текста, поскольку они в довольно негативном свете показывали взаимоотношения Игоря со своими людьми. Это не те отношения, которые были у Святослава с дружинниками и которые можно назвать исключительными, недаром гридни говорили своему князю: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим».

Всё дело в том, что в отличие от своего отца Святослав был личностью харизматической, ставшей легендой ещё при жизни, и для дружины он был олицетворением того героического идеала, к которому стремился каждый воин. И совсем другие отношения между князем и дружиной были уже при Владимире Святославиче, который не жалел казны для своих людей, говоря при этом: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец с дружиною доискались золота и серебра» (Повесть временных лет). Правда, и при нём находились недовольные в рядах дружины, которые пытались мутить воду, но здесь автор Повести сделал очень интересное замечание по этому поводу – «Когда же, бывало, подопьются, то начнут роптать на князя». Но это явление обыденное, можно сказать, бытовое. Понятно, что вино ума ещё никому не прибавляло, но всё дело в том, что и княжеская власть при Владимире усилилась настолько, что сын Святослава при желании мог скрутить всех недовольных в бараний рог. Потому и роптали мужи княжеские только после застолий, когда кажется, что море по колено, а Владимир на это смотрел снисходительно, посмеиваясь в душе. Только вот у Игоря всё было иначе, государство ещё только формировалось, а княжеская власть не окрепла настолько, чтобы он мог силой заткнуть рот смутьянам. Поэтому и стали возможны те демарши, которые устраивала его дружина.