Самым невинным и ласковым её прозвищем стало "Святоша". Смешно! Сама она понимала, что далека от святости, как никогда.

В Заозёрске всё было просто: Любу окружали хорошие, добрые люди, а те, кто не был добр, скрывали это, так как злоба и эгоизм порицались обществом. Себя Люба считала хорошим человеком: она всегда готова была помочь каждому, кто просил о помощи. Она беспрекословно слушалась папу и маму. Она любила бабушку и ухаживала за ней, совсем больной, почти каждый день с двенадцати до пятнадцати лет. У неё был друг, Митя - мальчик на один класс старше. Они ходили гулять на аллею Героев-подводников или в кафе мороженое на главной площади, и Митя позволял себе взять Любу за руку только на прощание. Расставаясь насовсем (Митя поехал поступать в военно-морское училище в Мурманск, а Люба - в Сочи), они не обменялись поцелуями, даже в щёчку. Словом, Люба была уверена в собственном благочестии.

Но главное, что завещал Иисус - возлюбить ближних, - у неё теперь совершенно не получалось.

Она шла в школу с тяжёлым сердцем и дрожащими коленями и, сколько ни старалась, не могла вызвать в себе ни капли состраданиям к одноклассникам, хотя и знала наверняка, что в будущем их ждёт суровая кара от Отца Небесного. Если называть вещи своими именами, Люба ненавидела их.

- Эй, ты чего такая смурная? - спросила как-то Лиля, плюхнувшись за парту рядом с Любой на английском.

До этого она отсутствовала три дня. От неё пахло сигаретным дымом и взрослыми духами, но это давно не смущало Любу.

- Ничего, всё в порядке, - машинально ответила она, не глядя на соседку.

Лиля улыбнулась и ткнула Любу локтем в бок:

- Можешь мне сказать, я как бумага, всё стерплю. Чё, влюбилась в Канева? Не боись, через это все проходят.

Люба не поверила своим ушам: в Канева?! Да он главный мучитель, главный автор всех самых неприятных её эпитетов! Злобный, жестокий, эгоистичный мальчишка. Неужели кто-то способен в него влюбиться?!

- И ты тоже? - уточнила Люба, приподняв бровь.

- Не, - мотнула головой Лиля, - у меня иммунитет. Я такого дома насмотрелась, что все эти мальчики у меня вот тут, - она показала пальцами на стык горла и подбородка.

Любу обожгло любопытство, что же там такое происходит у Лили дома, но она мысленно одёрнула себя за греховные порывы.

- И у меня, - буркнула она, покосившись в сторону Канева. - Иммунитет от грубиянов, которые самоутверждаются за счёт слабых и беззащитных.

Лиля тоже посмотрела в сторону лидера мальчишек, только открыто. Он небрежно махнул ей рукой: мол, привет. Удивительно: Лиля ни с кем не ведёт себя высокомерно, но все её уважают.

- Как тебе это удалось? - спросила Люба. - Почему они не кидаются на тебя за то, что ты села со мной рядом?

Лиля хмыкнула:

- Хочешь узнать, как я заработала свой авторитет? Очень просто, детка. Дралась, как бешеная кошка.

- Дралась..?

- Ну да. Я с этими придурками с пятого класса учусь. И первый год был славной битвой. Но опять же, мне не привыкать: дома чёрти что творится. Иногда, не поверишь, приходилось отстаивать свой суверенитет со сковородкой в руках.

Люба ошалела и не удержалась:

- У кого... отстаивать?

- У мамкиных ухажёров, ясное дело. Так, подожди... а что, они на кого-то кидаются, кто с тобой рядом садится?

- Нет. Потому что никто со мной не садится. Ну, только если учительница скажет.

- Не поняла, чё за тёрки? На каком основании?

- Они считают, что это я тогда настучала родителям на вписку у Маховцева.

- А это не ты?

Люба осуждающе посмотрела на подругу.

- Вот оно что... Я не знала.

Лиля после того скандала пропала на несколько дней, но как выяснилось, её вовсе не наказали, просто она была занята.