– Простите, госпожа. Я могла бы, конечно, сказать, что для меня было огромной честью оказать вам помощь, но… Но это не совсем так. Я не знала, кто вы, и независимо от того, кто мог оказаться на вашем месте, я бы всё равно помогла, – произнесла Тамира, честно и открыто глядя в глаза императрице.

– Вот именно поэтому я и попросила тебя приехать. В моём окружении предостаточно людей, которые будут из кожи вон лезть, чтобы угодить императрице, однако практически нет таких, кто окажет помощь Феодоре, – грустно улыбнулась женщина. – Ты – одна из немногих.

– Спасибо, государыня! Я рада, что смогла быть вам полезной, – улыбнулась в ответ Тамира.

– Тамира… – начала Феодора, немного замявшись. – Пожалуйста, выслушай меня и пообещай хотя бы подумать над тем, что я тебе скажу.

– Хорошо, – ответила девушка и приготовилась внимательно слушать.

– Я хочу, чтобы ты переехала жить во дворец и стала одной из моих придворных. Понимаю, что со стороны такой поступок может показаться необдуманным, поскольку мне о тебе ничего не известно. Но сердце подсказывает, что тебе можно доверять, а мне сейчас это очень нужно.

– Я… – начала было Тамира, но Феодора опередила её.

– Не говори ничего. Просто подумай над моим предложением. Для размышлений у тебя есть три дня. Послезавтра у рыночных ворот тебя будет ждать карета. Если согласишься – знай, что это будет большой честью для меня. Если же нет – я с уважением отнесусь к твоему выбору. А пока просто позволь поблагодарить тебя за оказанную мне помощь. – С этими словами Феодора достала из шкатулки брошь в виде алой розы. – Вот, прими её. И пусть эта брошь будет напоминать тебе о том, что для Бога нет маленьких или больших добродетелей, и каждое благое деяние будет вознаграждено.

– Огромное спасибо за чудесный подарок, госпожа! – растрогавшись, сказала Тамира. – Обещаю подумать над вашими словами.

Вернувшись из дворца и войдя к себе в комнату, Тамира устало присела на кровать. Пытаясь обрести покой, девушка привычным жестом провела рукой по волосам и задумалась: «Как же быть? Как принять верное решение? Как жаль, что рядом нет Ореста и не у кого больше спросить совета! А жизнь тем временем преподносит всё более сложные и неразрешимые задачи».

Стремясь отыскать нужный ответ в своей душе, Тамира прикрыла глаза, и в её воспоминаниях вновь возникли чудесные картины прошлого. Молодая княжна увидела зелёную лужайку своей родины и Ореста, плетущего корзины из прутьев возле своей хижины. Девушке даже показалось, что она вновь слышит рассказ своего учителя, после того, как они прочитали очередную главу из книги Платона:

– Философ утверждает, что Афродиты две, и Эрота, соответственно, тоже два. В этом, в общем-то, и заключён основной момент всей истории.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась Тамира.

– А вот послушай, что он пишет:

«По-моему, Федр, мы неудачно определили свою задачу, взявшись восхвалять Эрота вообще. Это было бы правильно, будь на свете один Эрот, но ведь Эротов больше, а поскольку их больше, правильнее будет сначала условиться, какого именно Эрота хвалить. Так вот, я попытаюсь поправить дело, сказав сперва, какого Эрота надо хвалить, а потом уже воздам ему достойную этого бога хвалу. Все мы знаем, что нет Афродиты без Эрота; следовательно, будь на свете одна Афродита, Эрот был бы тоже один; но коль скоро Афродиты две, то и Эротов должно быть два. А этих богинь, конечно же, две: старшая, что без матери, дочь Урана, которую мы и называем поэтому небесной, и младшая, дочь Дионы и Зевса, которую мы именуем пошлой… Но из этого следует, что и Эротов, сопутствующих обеим Афродитам, надо именовать соответственно небесным и пошлым. Хвалить следует, конечно, всех богов, но я попытаюсь определить свойства, доставшиеся в удел каждому из этих двоих. О любом деле можно сказать, что само по себе оно не бывает ни прекрасным, ни безобразным. Например, всё, что мы делаем сейчас – пьём ли, поём ли или беседуем, – прекрасно не само по себе, а смотря по тому, как это делается, как происходит: если дело делается прекрасно и правильно, оно становится прекрасным, а если неправильно, то, наоборот, безобразным. То же самое и с любовью: не всякий Эрот прекрасен и достоин похвал, а лишь тот, который побуждает прекрасно любить».