– Обойдется, поприветствуем и все.

– Вы охренели, идиоты! Быстро с носилок и выразили полное смиренье и прочие все верноподданнические чувства.

Вельможи свалились с носилок и уткнулись носами в пыль перед проплывающим паланкином. Однако процессия остановилась. Нейтикерт соскользнула с кресла, слегка зацепившись платьем и сверкнув на мгновение худыми и длинными ногами, и подошла к лежащим вельможам.

– Откуда держат путь достойные мои вельможи? – певуче спросила маленькая царица.

– Мы были на охоте, о, Священная Супруга Бога.

– О, тогда я вас поздравляю с такой удачною охотой, вы так много наловили пыли и настреляли уйму пустоты, еще в носилках ваших наблюдаю туши ничего и даже такую редкую добычу, как ничто.

Вельможи молча, дышали в пыль.

– Достойные, вы можете уже подняться.

– Царица, мы не смеем.

– А объясниться про поводу охоты?

– Не смеем, Священная Супруга.

– Так какого же хрена… вы делали в пустыне всем своим скопом!? А собаки? Где ваши слюгги и тезем? Все шастают в пустыне? Вы отвратительные охотники, вельможи, вы бросили преданных вам существ.

Нейтикерт еще некоторое время постояла, потопывая ножкой в золотой сандалии, затем молча села в паланкин и направилась в город Мертвых к священной высоте своего деда, сияющей вдалеке, на юго-западной оконечности поля Сокара.

– Вот, Сет ее заешь. – произнес Хнемредиу поднимая голову и глядя вслед удаляющейся процессии. – Друзья мои, мне как-то всегда становится не по себе, в присутствии вот этой…

– Она ж там учится у святых отцов всякой магической хренотени.

– Да ерунда все это.

– Нет, не скажи, когда она посмотрит немигая своими… то… нет, – ну ее на фиг!

– Вот я и посмотрю, как она при этом самом, на меня посмотрит, как вытаращит свои глазюки.

– Ты что, Аханахт, она еще ребенок, девчонка.

– Уже нет.

– А я говорю – она девчонка. Ты что, думаешь, я по взгляду не отличаю девственницу от женщины познавшую мужчину? Женщины смотрят совсем иначе.

В этот момент Нейтикерт обернулась, назад взглянув на вельмож, и те вновь уткнулись в пыль. Не важно было девственница на них взглянула или женщина познавшая мужчину – на них смотрела земная богиня. И весьма подозрительная богиня.

– Аханахт! Эй, Аханахт!

Хнемредиу выскочил из носилок и бежал, размахивая руками, словно удирая от наводнения.

– Что? Чего орешь, как бегемот во время случки?

– Все! Все на хрен пропало! Он вырвался из окруженья. Что теперь? Твоя дурацкая идея. Теперь мы потеряем все. Лучше бы отдали часть, как он просил. О, боги! Теперь и весь мой род подлежит смертной казни за государственную измену!

– А ну не верещи, как обдриставшийся шакал на могиле парасхита. Где он теперь?

– Идет с небольшим отрядом с севера, вдоль дельты, к Удару Молнии (город Кхем).

– Что ж, значит, все-таки, придется делать все самим, раз боги нам помочь не захотели.

– Самим!? Ты тронулся наверно! Самим убить живого бога! Кто же пойдет на такое.

– Живого бога! Человек как человек и так же, как и все мы, смертный. Ты предпочитаешь сам на колу издохнуть? Я лично нет. Теперь у нас только такой выбор. Я уже выбрал, а ты как хочешь. Раз уж подставил задницу, то подмахивать придется, а не соскочить пытаться.

– Так делать что?

– Где Уаджар?

– На подходе.

– Так отбирайте воинов из стран Куш и Ирчет и чтоб из тех, кто по-нашему ни в зуб ногой. Надо перехватить его пока он к Удару Молнии не пробился. Где-нибудь там, – в болотах.

– Священная Супруга, к вам принцесса Имтес, с весьма важным сообщеньем.

Нейтикерт в задумчивости сидела на ложе, глядя в черное обсидиановое зеркало и что-то шептала.

– Пусть войдет… принцесса. – не отрывая взгляда от зеркала, произнесла царица.