С некоторых пор я заметил в своей жизни одну особенность. Когда по судьбе и каким-то жизненным обстоятельствам я расстаюсь с человеком, имея какую-то взаимную недосказанность, то рано или поздно, с ним, случайно, встречаюсь. Случайностей, конечно, не бывает, всё закономерно. Так же не бывает ничего слишком рано или слишком поздно, всё происходит вовремя. В данном контексте так: требуется некоторое время, чтобы каждый индивид внутренне подготовился к встрече, «переварив» и уложив в душе все впечатления, от предыдущей. Главное – не упустить данный Провидением шанс и, отбросив предвзятость, принять встречу подарочным сюрпризом с «Неба». Иногда встреча может быть с диалогом, а чаще бывает достаточным лишь лицезреть взаимную реакцию на встречу. А послевкусие от неё расставит все точки над «и». …Поэтому, без суеты на поиски, я занялся ожидавшими меня насущными делами, оставив «Небу» Его промысел.

Так, например, с Любой и Людой, из группы, с которой ходил, поблизости от наших домов, мы встречались той же осенью, беседуя по-приятельски. По их открытой приветливости было понятно, что они были бы не против общаться и в дальнейшем. Но, увы, в моей интенсивной жизни, места для них не оказалось.

С Владимиром, из той же группы, больше в жизни не встречались, потому что недомолвок с ним не было. С Милой столкнулись лишь один раз, спустя четыре года, хоть и жили тогда в соседних микрорайонах. Она меня даже не узнала. С Игорем – в тот же год, что и с ней. Вот с ним мы, на удивление, встретились тепло и разговаривали около часа исключительно на тему трудов Кастанеды. Случилось это в безлюдном месте, ранним утром на пляже, во время пассивного участия в очередном бардовском фестивале. Я шёл из уединённого места после утренней зарядки и наткнулся на него, сидящего у воды:

– Какая встреча! Привет, Игорь! Как поживаешь? – расцвёл я искренней улыбкой и протянул ему руку.

Он, открыто улыбнувшись, ответил на рукопожатие со словами:

– Привет! Дальше читал Кастанеду?

– Всего!

– А пассы практиковал?

– Только что, вместо утренней зарядки.

– И как тебе?

– Прибавляет энергии, реально, – уверил я.

– А что ты думаешь о традиции дона Хуана?

– Так Кастанеда же её закрыл. Всё, конец истории. Я взял из этой шаманской школы только философскую составляющую, на вооружение. Сам знаешь, что описанные Кастанедой правила и методы взаимодействия с окружающим миром верны, чётки и конкретны.

Далее мы с удовольствием обменялись впечатлением от практического применения тех методик. И, полностью удовлетворившись диалогом, мы расстались по-приятельски, более ни о чём не договариваясь. Оба понимали, что друг другу абсолютно не нужны.

С руководителем той группы Николаем мы встретились в горах через одиннадцать лет. Они вдвоём, с той же Любой, стояли на обеденной стоянке по пути к Средне-Мультинскому озеру, готовя на костре обед. Я же, со своей новой семьёй, наоборот, спускался в посёлок из похода. Мы тоже запланировали заранее обед на этой, известной нам, стоянке. Люба встретила нас нейтрально-радушно, а Николай сначала сделал вид, что не знает меня, заметно съёжившись и отстраняясь. Конечно, он узнал меня, но, видно, испугался. А я уверенно пошёл навстречу с искренней улыбкой:

– Брось, Николай, что было, то быльём поросло. Рад видеть вас снова в деле! – и протянул ему руку.

Моя неподдельная приветливость смягчила его реакцию, и он ответил на рукопожатие, несмело признав меня. Я спросил, куда они идут, Люба спросила – куда мы ходили. И, обменявшись банальными пояснениями, перешли на конкретику. Люба:

– Андрей, ты ходил через перевал Крепкий? – и она для ясности показала в его сторону рукой.