В самом центре «сковородки» мы остановились будто бы на минуту, оглянувшись посмотреть, насколько далеко отстала вторая «связка». По идее, лучше бы здесь не останавливаться вовсе, тем более, в полдень. Излучение тут максимальное, фокусируемое «сковородкой». Жарко так, что тело начинает слабеть, даже раскисать. Но я, как-то неожиданно для себя, предложил:

– Раз те сильно отстали, может здесь отобедаем, дальше вряд ли будет такая возможность, – предположил я, вглядываясь в дальнюю перспективу направления нашего движения.

Игорь, резко обернувшись на мои слова, с ярким небрежением на лице и впервые глядя мне в глаза, вызывающим тоном язвительно бросил:

– Андрей, ты зачем в горы ходишь?!

– Сюда иди! – немедленно ответил я на вызов.

Между нами было не больше двадцати метров, столько же от меня назад и до Владимира. Игорь не очень решительно, но сразу пошёл навстречу мне. Я стоял в готовности к схватке подчёркнуто на месте, поскольку он выполнял мой приказ. В последний момент Владимир успел выскочить из-за моей спины и встать между нами:

– Вы сдурели?!!! Прекратите!

Мы опомнились, и Игорь, развернувшись, отошёл от нас с Владимиром туда, откуда и стартовал. В ту же минуту, с холодком в спине, я с ужасом осознал, что мы с Игорем сжимали, каждый в своей руке, по ледорубу… Это был апогей выросшего в группе напряжения!

Теперь, не сговариваясь, в тупом оцепенении, мы стояли несколько минут в ожидании приближающейся второй «связки». Солнце слепило им в лоб, спускаясь, они смотрели лишь под ноги через специальные очки от излучения. К тому же они громко, беспрерывно и весело о чём то разговаривали. Поэтому ни слышать, ни видеть произошедшего у нас инцидента Николай с женщинами не могли. А когда они, наконец, приблизились, то Николай сходу весело предложил:

– Может, обед здесь сделаем?

Все молча согласились. Ну а как же иначе, ведь это руководитель предложил! И я быстро достал примус. Движения воздуха не было совсем, и огонь горел идеально, не требуя прикрытия, часто применяемого в таких случаях. Пока женщины в ускоренном темпе готовили обед из одного блюда, Игорь попросил Николая отойти в сторону для конфиденциального разговора. Хоть они и отошли на десяток шагов и говорили вполголоса, но нам с Владимиром, оставшимся ближе к ним, всё было слышно благодаря особой акустике места. Стоя спиной к группе, Игорь заявил Николаю:

– Я, наверное, вернусь обратно, не хочу больше…

– Ты не в себе?! Угорел на «сковородке»?! Что такое..?! – совсем не вполголоса и возмущённо стал «пытать» его тот, при этом глянув в нашу сторону.

Но ни я, ни Владимир не подали и виду, что слышим и вовлечены. Игорь молчал. «Вот ведь как усиливает солнечное излучение, недостаток кислорода и сухость воздуха, уже накопленное напряжение между людьми, в таких условиях, да ещё и на склоне Белухи, – подумал я, – это мне уместнее было бы покинуть группу сейчас. Ну уж нет, не дождётесь!» А Николай, через короткую паузу, выдал Игорю своё решение:

– Никуда не пойдёшь! Я здесь за всех отвечаю!

Игорь больше не проронил в этот день ни слова, собственно, как обычно, и подчинился вердикту руководителя. Наскоро перекусив, мы быстрее покинули «сковородку», чтобы она нас не «дожарила». Спасаясь от жёсткого излучения, мы в максимальном темпе продолжили путь ко второму в этот день перевалу, под названием «Берельское Седло», уже без связки и без другого снаряжения. Перевал был отсюда в поле зрения, и мы мечтали уже через час зайти в его тень. Он являлся юго-восточным плечом Белухи. Трещин на нашем пути уже не было видно, и вся группа растянулась поодиночке на сотни метров. Предпоследней шла Мила, а я, выдержав дистанцию, не дающую возможности разговора, последовал за ней в комфортном, для себя, уединении.