— Эй, эй! — Рахманов легонько хлопает меня по щекам. — Не засыпай, только хуже станет.

— Ты тоже эту дрянь пробовал? Что это?

— Не пробовал. Но видел последствия. Постарайся не терять сознание, не хочу, чтобы на меня всех собак повесили.

— Кто? — сознание тугое, мысли вязкие, как кисель.

— Мой отец.

— Мы, что, уже едем домой? — распахиваю глаза и озираюсь по сторонам.

— У тебя другие предложения? Хочешь ночевать в машине?

— Я... Но как я покажусь в таком состоянии?

— Скажем, что в машине укачало. И да, про клуб тебе лучше забыть.

— Легко сказать, — со стоном откидываюсь на спинку кресла. — Мне никогда так плохо не было.

— Вот, выпей.

— Что это?

— Минералка. Не отравлено, — закатывает глаза Марк, когда я начинаю протестовать.

— Ладно, хуже уже не будет... — говорю себе под нос, делая жадный глоток. Действительно, не обманул, жива, и даже становится чуточку легче. — Зачем мы вообще в клуб поехали? Нельзя было сразу домой?

— Нельзя, — отрезает Марк. Бросаю на него взгляд из-под ресниц. Выглядит сердитым. Интересно, на кого злится? Надеюсь, на себя, он ведь сам меня потащил, я не просила.

Кстати, зачем вообще нужно было это делать? Я могла и в машине подождать — было бы куда безопаснее.

— Чтобы ты не свинтила, — бросает Рахманов раздраженно.

— Ты мог просто заблокировать двери.

— Решил, что не гуманно.

— А оставлять наедине с теми придурками, было гуманно, да?

— По правде говоря, сам не знаю, что на них нашло, — пожимает он плечами. — Не думал, что будут в открытую гадить.

Его тон такой равнодушный, что мне становится обидно. Я стала пешкой в игре мажоров, никому нет дела до того, что моему здоровью могли нанести вред. Вдруг бы меня парализовало? Или я превратилась в овоща? Или у меня отнялись бы ноги?..

Господи, какие жестокие люди ходят под боком. И Марк, судя по всему, ничем от них не отличается. Или все-таки он другой? Несмотря на всю свою холодность и равнодушие?

— Почему ты вернулся? — решаю сразу с этим определиться.

— Точно не ради тебя, — слова Рахманова как два дротика вонзаются в мое эго. Лучше бы не спрашивала.

Но, с другой стороны, еще раз убедилась в том, что рыцари и хорошие парни давно канули в лету. Остались только самовлюбленные подонки вроде Марка, которые, если и что-то делают, то исключительно ради своей выгоды. Он просто не хотел проблем с отцом, вот и вернулся.

Хочу сесть поудобнее и ерзаю на сиденье. Не сразу понимаю, что что-то не то.

— Боже мой...

— Что опять? — зыркает глазами Рахманов, раздражаясь от моих испуганных вздохов.

— Я... Господи.

— Что случилось?!

— Я... Я ног не чувствую...

6. Глава 3.2

— В смысле, не чувствуешь?

— В прямом, — от паники садится голос. Ошарашено перевожу взгляд со своих колен на Рахманова. Трогаю икры ног, сжимаю пальцами — прикосновения почти не заметны.

Мне становится страшно, ведь я даже не могу переставить ноги с места на место.

— Они просто… Я их… Господи…

— Ты издеваешься, да? — интересуется Марк, приподнимая брови.

Мотаю головой, продолжая свои манипуляции. Яростно тру ноги, хлопаю по ним, щипаю мышцы сквозь ткань джинсов. Тщетно. Реакция тела нулевая.

— Мне сейчас не до шуток, я, правда, не могу пошевелить ими…

Когда до Марка доходит, что я не шучу, он смачно ругается матом. Хоть уши и сворачиваются в трубочку, я с ним солидарна. Просто слишком воспитана, чтобы так выражаться.

— Я… Мне страшно. Это из-за той дряни, да?

— Возможно, побочка, — роняет Рахманов возвращая себе былое равнодушие и продолжая наблюдать за моими хаотичными действиями.

Сейчас он напоминает злого доктора, который поставил эксперимент и смотрит за мучениями своей горе-пациентки. Дьявольский блеск в его глазах заставляет сердце упасть вниз, прямо на дно желудка.