Сгодились бы и джинсы, которые смогли бы отлично скрыть сбитые колени.

Равнодушно, лишь по привычке поправляю непослушные пряди, которые снова завились сами собой и теперь слишком привлекательно обрамляют лицо мягкими волнами.

Меньше всего мне хочется, чтобы кто-нибудь подумал, что я специально провела уйму времени перед зеркалом ради незнакомца. Ради того, чтобы произвести впечатление на так называемого "сводного брата", а по сути, постороннего мне человека.

Я не собираюсь с ним родниться, дружить или что-то ещё в этом духе. Я просто надеюсь, на взаимный нейтралитет и спокойное сосуществование на одной территории.

Собираю волосы и делаю небрежный пучок, оставляя несколько тонких прядок у виска. Так я хотя бы не выгляжу так слащаво безупречно и искусственно.

Спускаюсь на первый этаж. Прохожу через столовую на кухню, застав маму, нервно заламывающую пальцы. Она, то и дело выглядывает в окно, даже не обратив внимание на мой приход.

– Ещё не приехали? – спрашиваю тихонько, чтобы не напугать её своим неожиданным появлением.

– Ещё нет, – обернувшись ко мне лицом, улыбается непринуждённо. Почти убедительно.

Но я-то знаю её хорошо и могу прочесть в маминых глазах обеспокоенность.

– Нервничаешь?

– Что за глупости, Стася! – отмахивается и тут же ведёт плечами, словно смахивая с себя напряжение.

– Понимаешь, – жует губу, нещадно лишая ту ровного слоя помады. – Мирон… мальчик с характером и ему непросто мириться с разводом родителей.

Ещё лучше! Не хватает еще терпеть ревностных вспышек "характерного мальчика".

Говорю про себя, но вслух произношу совсем другое:

– Ну ты же не собираешься включать злую мачеху и не стремишься занять место его матери?!

Ответить она не успевает. Со стороны веранды в открытое французское окно доносится шум въезжающей во двор машины.

– Встретишь? – суетливо мечется мама, то поправляя на себе фартук, то пальцами старательно приглаживая выбившиеся из укладки волосы. – Или займешься пирогом?

– Пирогом.

Отметаю первый вариант, понимая, что накосячить с уже почти готовой выпечкой у меня меньше шансов, чем сделать что-то не то при встрече с сыном Артура.

Мама скидывает фартук. Разглаживает на платье мелкие заломы и уходит на веранду, оставляя меня одну с накатывающим тревожным волнением.

С целью убить время ожидания, решаю проверить пирог. Мамина выпечка однажды уже покорила изысканного гурмана в лице Артура Сергеевича, не сомневаюсь, что и его сын останется в восторге от тарта с черникой.

Едва я выпрямляюсь, после того, как минуту назад склонялась к духовке и вынимала противень, ощущаю пристальный взгляд. Между лопаток так горит, словно кто-то наклеил туда перцовый пластырь.

Оборачиваюсь, ошеломленно приоткрывая рот. Передо мной стоит тот самый парень из подворотни…

Держится он с завидным спокойствием, будто бы и не удивлен встретить меня на кухне собственного дома. Смотрит прямо и уверенно, небрежно держа в руках букет эустом.

Мне бы так! Но нет, перед глазами всё плывёт. Пальцы дрожат, с трудом удерживая горячий противень.

– Ты?!

Сдавленно срывается с моих дрожащих губ. В голове продолжает беспощадно нарастать гул, грозясь развить болезненную мигрень.

– Ну привет…. Стасик!

От дурацкого мальчишеского прозвища даже зубы сводит. Хочется достойно ответить, а лучше наорать, чтобы он больше не смел коверкать моё имя.

– Я Стася, – произношу по слогам.

Может быть, до него всё же дойдёт с первого раза и он запомнит, как не нужно ко мне обращаться.

– Очень приятно, Мирон, – наигранно любезничает он, а у самого черти пляшут в глазах. Никак иначе, что он ведёт себя паинькой только лишь в угоду отцу, который может войти на кухню в любой момент. – А это… типа тебе.