Вон как пляшет на задних лапках, словно цирковой пудель, за малым тапочки ей в зубах не приносит.

Всё внутри горит от возмущения и несправедливости. Нужно остыть. Снимаю свитер, отбрасывая тот на высокий барный стул.

Открываю дверцу холодильника. На полках ровными рядами стоят боксы с едой. Естественно, Оксана это не готовила. Главная по тарелочкам у нас Людмила, которой, кстати, тоже нет дома.

Захлопываю холодильник и достаю из морозильной камеры контейнер с мороженым.

Встаю у кухонного острова, опершись на одно предплечье. Беру со стола ложку и яростно погружаю в твердый клубничный сорбет.

Отправляю в рот огромный ледяной кусок, ощутив, как от холода возникает боль в висках. На замершем языке едва чувствуется сладость клубники, зато сорбет действует, как заморозка. Выхолаживает в голове дурацкие мысли.

Входная дверь хлопком оповещает о чьем-то приходе. А спустя мгновение в арочном проёме появляется Стася.

– Салют, Стасик! Нагулялась?

Бросаю беглый взгляд на электронный дисплей с часами и поражаюсь, какой у нашей тихони долгой вышла прогулка.

Молчит. Хрупкая радость, наполнявшая только что её взгляд, мигом растворяется. На смену ей приходит неосознанный страх и личная неприязнь ко мне.

Надо признать, мне нравится, что девчонка понимает свою провинность. Хоть и заталкивает её поглубже в себя, делая вид, что была права.

Однако, дико бесит другое… что она не спешит спасаться бегством. И пока её глаза излучают панику, выражение лица она стряпает суровое.

Сводит брови к переносице, пухлые губки сжимает в тонкую линию, словно сдерживая поток нецензурных слов.

– Ну? – вопросительно выгибаю бровь, слегка раздражаясь от молчания Стаси. В компании нового дружка она была разговорчивее. – Нечего сказать в своё оправдание?

– Мне не за что оправдываться! И уж тем более перед тобой.

– Тогда может хочешь извиниться?

Выпрямляюсь, меняя вальяжную позу и сразу замечаю, что всё же девчонке не чуждо чувство прекрасного. Её взгляд не без интереса скользит по кубикам пресса и моим мышцам. И даже губки расслабленно приоткрываются, а зрачки заметно расширяются.

Она меня оценивает, и готов поклясться, ей нравится то, что она видит. Нравится до такой степени, что заметив её плохо скрываемое восхищение, я готов немного ослабить троллинг.

– Ах да, извини… – хмыкает Исаева. – Что вполне заслуженно считаю тебя самовлюбленным идиотом. Доволен? Теперь я могу идти?

Не дожидаясь ответа, разворачивается на пятках и собирается сбежать.

– Нет, – грубым окриком заставляю её замереть на месте. – Для тебя есть задание.

Складываю записку пополам. Делаю ещё несколько сгибов, быстро превращая лист в бумажный самолётик. Запускаю идеально собранную модель, и та прилетает прямо в затылок беглянке.

– Тебе велено не быть занудой и накормить меня.

– Плевать, – не оборачиваясь, дерзко показывает средний палец.

– Ок, – зло цежу сквозь зубы. – Так и запишем и отправим от твоего имени.

Только сейчас до неё начинает доходить суть моей фразы.

Обернувшись, сразу замечает в моих руках свой убогий старенький смартфон. Он даже не запаролен, и я все дни позволял себе развлекаться в её галереи, и социальных сетях. А сейчас собираюсь пообщаться с Оксаной, словно всё это Стася пишет сама.

– Что ты делаешь?

– Пишу маме, что ты задерживаешься на свидании.

Стася неумолимо краснеет. От злобы. Раздувает маленькие ноздри на курносом носике и пышет ненавистью. Ещё немного, и как дикая кошка вцепится ногтями в моё лицо.

Эффект достигнут. Внутри меня поднимается волна удовольствия. Видеть, как девчонка беспомощно пытается отвоевать свой телефон, сродни кайфу. Ликую.