Поворачиваюсь к Алисе спиной… Опять разборки откладываются. Не портить же Светке завтрашний ужин. Так думает моё вчерашнее "я", но рогоносец, успевший за сегодняшний день крепко обосноваться во мне, ехидно ухмыляется, кончиками пальцев многозначительно ощупывая темечко… Ага.! Вот она самая короткая дорога, чтобы стать презренным слюнтяем, прощающим жене любые закидоны. Кто хочет – ищет возможности, кто не хочет – причины.

– Слышишь? – Носом трётся о мою спину Лиса.

Я делаю вид, что уснул. Стараюсь не дышать. Пусть "кроссовки жмут и нам не по пути" останется на утро. Уйду по-мужски, взяв только самое необходимое. Куда я сунул свою спортивную сумку?..

Но едва заглядывает в спальню рассветный луч, горячее тело "бывшей", снова манит меня. Говорят, измена убивает любовь. Наверное, это так, но перед контрольным выстрелом она обостряет её. Проверено на себе.

Я поддаюсь рукам Лисы и снова вязну в собственных страстях и противоречиях…

Гордость куда засунул, урод?

«Ладно, напоследок» – это не оправдание.

– На работу не опоздаем? – хитро улыбается Алиса.

Я уже завёлся, мне всё равно. Боссы, шефы, замы-помпы со своими премиями и дополнительной зарплатой в конвертах, а не пошли бы вы все ёжиков пасти.

Шепчу с придыханьем:

– Ну, разве, что самую малость… Плевать…

Взъерошенный, успеваю на работу в последнюю минуту.

Встреча в лифте, некстати, тет-а-тет.

– Не ночевал дома? – Длинноногая блондинка в деловом костюме поправляет мне сбитый на бок галстук. – Торопился?

– Дома, где же мне ещё ночевать, – оправдываюсь я.

– С чего бы такая страсть? – она ноготком пытается счистить свежее пятнышко помады на воротнике моей рубашки. – Неужели у старой любви второе дыхание открылось?

Смотрит со злой иронией. Лера из соседнего отдела, пропущенная буковка алфавита. Любовница, превратившаяся во вторую жену. Те же вопросы, те же претензии: "Ты меня любишь?.. О чём думаешь?.. Кто она?.."

Одна мама их всех родила?

Спасение входит в лифт в виде пожилого сотрудника компании. Под пыткой недосказанности Лера зло раздувает ноздри. Подозрительным взглядом искоса изучаю её… А не ты ли, "родная", организовала вчера звонок "доброжелателя"? Место расчищаешь? Нет уж, извини, одну клетку на другую менять не буду.

Перед тем как выйти Лера неприметно, но очень зло щипает меня за ягодицу. Выгибаюсь от неожиданности, ловлю в зеркале недоумённый взгляд сотрудника, натянуто улыбаюсь:

– Как футбол? Порадовала вчера наша сборная?

Целый день удивляю коллег по работе, отзываясь на оклики только со второго раза.

– Может вам в отпуск пора? – в голосе ехидные нотки. Начальник отдела, одинокая, далеко за тридцать. Злые складки в углах рта.

Пытаюсь взять себя в руки – тщетно. Кофе не помогает. Самое большое желание – запустить неугомонный телефон в стену. Часовые стрелки издеваются, астрономия врёт – самый длинный день не двадцать второго июня.

Кончится он когда-нибудь?

Ранние весенние сумерки. Под куполами неонового света автомобиль плетётся в вязком вечернем потоке. Неба почти не видно, слепые звёзды повержены неоном, овации трибун: гудение клаксонов, рычание двигателей, хлопанье дверей. Вскрытая вена проспекта гонит красные и белые кровяные тельца в разных направлениях, не смешивая. У города своя физиология.

Алиса радостно бросается на звук дверного звонка, повисает на моей шее.

– Я тебя люблю, – шепчет мне в ухо.

С чего бы это? Лиса заметает следы? Я ошарашен, стою, растопырив пальцы, боясь прикоснуться к жене. И вдруг расцепляю её руки: с моей шеи – долой. Гордость проснулась, шутки кончены.

– Извини! – Решительно прохожу в комнату. Снимаю с антресолей спортивную сумку, обмахиваю её ладонью. Сумка неохотно расстаётся с пылью, не хочет, чтобы я уходил.