Время от времени, возвращаясь в дом с газетой в руке, в ночной рубашке и в резиновых сапогах на босу ногу, я думаю о том, что не так уж много причудливого в шведской жизни.

Тот, у кого есть хоть капелька здравого смысла, догадывается, что обустройство жизни за городом не заканчивается после того, как земля перешла новому владельцу, был приобретён или построен пригодный для зимнего проживания дом, и в этом доме есть и исправно работают все необходимые для нормальной жизни инженерные системы: электричество, отопление, водопровод с канализацией.

Новоиспечённому загородному жителю непросто справить новоселье: перечень требуемых для дома и сада работ никак не заканчивается. Кто-то быстро схватывает ситуацию и, махнув одной рукой, другой рукой достаёт из новенького икеевского шкафчика вишнёвую наливку, печенье и звонит соседке – той самой, что по весне помогала вытаскивать забуксовавшую в глине машину. Кому-то на осознание требуются годы: лишь после того, как углы и оконные рамы будут дважды переконопачены, водонагреватель заменён на новый, а на доме наконец-то начнёт шелушиться краска, бывший горожанин понимает, что всех дел не переделаешь, надо же в конце концов и отдохнуть, устроить праздник. Все силы, все ресурсы перебрасываются на новый фронт – приём гостей в собственном поместье. После такого приёма все прежние садово-загородные сражения кажутся детскими играми: занятиями зачастую неурочными, но далеко не самыми обременительными.

Со стороны выглядит так, будто одним домовладельцам загородная жизнь даётся сама собой, без усилий, а для других – это источник тревог, ожидание напастей, тяжёлая работа. Всякий может невольно предположить, что дело тут в финансовых возможностях. Если у вас достаточно средств – вы сможете оплатить решение ваших проблем. Позовёте сантехника, столяра, садовника. Купите новую дверь или газонокосилку. Если недостаточно – несчастный вы человек: в Москву возвращайтесь.

Доходы людей, которые перебираются за город, действительно рискуют снизиться. Не только потому, что труднее найти работу, клиентов, заказы, но и потому, что эти люди не хотят тратить на прежние виды деятельности столько же времени, сколько они тратили прежде. Да и само время не хочет тратиться прежним образом.

Время, деньги, силы – всевозможные проблемы и трудности прокручиваются в голове, не дают решиться окончательно. Самые страшные из трудностей – неизвестные. Можно бросаться в загородную жизнь как в омут, окунаться с головой как в крещенскую купель. Но ведь можно и подготовиться, хотя бы немного.

Опыт загородной жизни – такой же жизненный опыт, как и другие его виды. А потому – ищите людей, которым вы доверяете или которым вам хочется доверять. Рассказы таких людей о том, почему они сделали двускатную крышу, как устроен их колодец или стоит ли смазывать дверной замок в морозы – рассказы, адресованные лично вам – принесут особую пользу, которую невозможно извлечь из общения в соцсетях или из публикаций на сайтах.

Вам вовсе не обязательно внимать каждому их слову, повторять в точности – вы вполне можете поступать по-своему. Ибо главное, чем с вами делятся в таких рассказах, помимо практических советов – это вдохновение и сила.

Мне вот очень повезло: в те годы, когда мы впервые решились строить первый дом, я работала в филиале американской компании, где преподавали инженеры: вели тренинги для автомобильного бизнеса. У каждого инженера была дача той или иной степени обустроенности. И каждый рассказывал мне полезные вещи о загородном обустройстве, о работе тех или иных систем, делился историями о происшествиях. Я живо воображала, каково это. Стоять на высоченной раздвижной лестнице и чинить крышу двухэтажной постройки. Управлять конвекторами – на месте и издалека. Складывать дрова так, чтобы не развалились. Рассказам о пароизоляции, о скрутках и спайках, о клапанах и фильтрах, о движении воздуха в коньке крыши, летнем водопроводе, устройстве поплавкового насоса я внимала с таким любопытством и интересом, как дети внимают сказкам. Но не только слушала: я просила сделать рисунки – иллюстрации к «сказочным историям», и эти причудливые, заботливые рисунки я храню до сих пор.