Первые меры носили социально-экономический характер: Горбачев вложил огромные ресурсы в закупку современных промышленных технологий на Западе, однако без элемента конкурентоспособности инновации не имели смысла. И действительно, обновление отраслей было медленным и неэффективным. Для этих инвестиций советскому правительству пришлось прибегнуть к массовым международным кредитам. Понесенные расходы вышли далеко за рамки бюджета и разрушили государственную казну, неспособную справиться с этой гигантской кучей долгов. Миллиарды рублей, ушедшие из внутреннего экономического контура, были добавлены к структурным расходам на закупку зерновых и других товаров первой необходимости для населения. Это привело к высокой инфляции, которая делала рубль все слабее и слабее на валютном рынке.

СССР продолжал тратить все больше и больше денег, пытаясь обратить вспять теперь уже непоправимый экономический коллапс. Никакие инвестиции не позволили бы экономике Союза содержать гигантскую армию и агрессивную партийную бюрократию. Но у нового лидера не хватило воли подорвать структуру власти, и он еще не был готов отменить предпосылки советского режима: плановую экономику и однопартийную систему. Результатом стало то, что его экономический план усугубил недостатки капиталистической системы без распределения выгод: в течение пяти лет правительство, теперь лишенное ликвидных ресурсов, потеряло способность маневрировать. Периодические кризисы перепроизводства или недопроизводства, с которыми Москва обычно сталкивалась при щедром контроле давления.26 Однако наиболее решительными вмешательствами в последующие события были те, которые были направлены на демократизацию общества, названную историками Гласностью (Прозрачностью). Серия мер завершилась под этим названием, от освобождения политических заключенных до открытия для инакомыслия в средствах массовой информации, от снятия ограничений на поездки на Запад до признания первых некоммунистических объединений. Ослабление контроля над прессой и политической инициативой имело экспоненциальный эффект: то, что раньше нельзя было сказать, было озвучено. Через пару лет после начала реформ разгорелись политические дебаты как в России, так и в других странах Советского блока.

Во внутренней политике решение ослабить контроль над прессой, гарантировать свободу политическим оппонентам, открыть государственные архивы и разрешить развитие независимых информационных агентств вызвало настоящую политическую бурю. В то время как историки начали заполнять так называемые чистые страницы истории СССР, то есть все те кровавые факты, которые официальная историография замалчивала, чтобы не запятнать социализм, в народе пробились первые национальные требования. Первыми республиками, пострадавшими от последствий, были Прибалтийские республики, самые богатые и «западные» в СССР27. Как и в Чечне, пропаганда в этих малых странах сфабриковала миф о добровольном выходе из СССР. В декабре 1986 года в Риге состоялась первая крупная национальная демонстрация после аннексии, жестоко подавленная полицией. В период с 1988 по 1989 год во всех трех республиках гражданские движения объединились в Народный фронт, который провозгласил независимость и многопартийность. Десятью годами ранее некоторые инициативы были бы кроваво подавлены, но Горбачев хотел подать сигнал к обновлению и дать возможность протестным движениям разрастись, собрав сотни тысяч сторонников. Вскоре это явление вышло за пределы прибалтийских республик, затронув уже соседние страны. Народные фронты зарождались почти повсеместно.