Цебиев – автор 3 открытий, 26 изобретений в области радиоэлектроники и глобальной радиосвязи и автор более 50 научных работ в открытой и закрытой печати. Его громогласный успех в итоге стал коллективным, а за открытия Цебиева Ленинскую премию получили десятки людей, кроме самого автора.

Таким было культурно-историческое положение Советской Чечни.

Если бы экономический рост продолжал идти в том же темпе, социальная архитектура, теоретизируемая коммунистами, вероятно, привела бы к некоторым постоянным результатам.

Гонка вооружений, космическая гонка и все остальные «гонки», которые Соединенные Штаты навязывали СССР в те годы, начали изнашивать экономику. Советский Союз тратил огромные средства на содержание своей армии, и управление политическим аппаратом было столь же дорогостоящим. Пропаганда трезвого и строгого социализма приносила мало пользы: способность центрального правительства обновлять свое предложение прав, товаров и услуг населению становилась все более ограниченной. Экономическая машина, отягощенная все более распространяющейся и неэффективной бюрократией, ограничивала инвестиции, и мало-помалу разрыв между русскими и нерусскими снова начал расти. Наиболее явной реакцией чеченцев на этот новый отход от экономических и политических вершин стало обращение к гражданским и религиозным традициям: в конце 1970-х годов в республике активно работали старейшины над сохранением исторических и культурных устоев своего народа. Благодаря их деятельности, их живой памяти чеченская самобытность и культура сохранялись. Молодежь всецело следовала этим канонам и старалась обходить стороной чуждое национальным ценностям чеченцев. В этом плане старейшины играли ведущую роль.

Этническое сознание чеченцев, подчеркнутое исламом и памятью о репрессии, дало новый импульс восстановлению народных традиций, и в 1980-х годах они вернулись к преобладанию в местной культуре. Со своей стороны, коммунистическое руководство всячески пыталось препятствовать социальному разделению: издательский отдел СССР прямо запретил любое упоминание слов «репрессия» или «изгнание», но память об этом все еще была жива в рассказах выживших свидетелей трагедии и представители нового поколения выразили желание знать, знать правду23 и не стесняться рассказывать это в свою очередь24.

Геронтократическое руководство Москвы отреагировало на необходимость изменения системы оглушительным молчанием. Престарелый и параноидальный лидер КПСС, сменивший Хрущева, Леонид Брежнев, казалось, не осознавал серьезности проблемы. Таким образом, в то время как СССР скатился в стагнацию и накопил головокружительный государственный долг, государство стало жестким на всех уровнях, коррупция распространилась, а правящий класс становился все более и более ориентированным на себя, неспособным играть ведущую роль, которую до тех пор он прикрывал с помощью кнута и пряника. В частности, московскому правительству не удалось сделать экономику страны, зависящую от экспорта сырья, достаточно динамичной, чтобы конкурировать с капитализмом. Колебания цен на сырьевые товары, в частности на углеводороды, и чередование хороших и плохих сельскохозяйственных лет приводили к частым скачкам в экономике. Ответ правительства состоял в том, что нужно прибегнуть к долговым обязательствам для того, чтобы искусственно снизить цены. И без того испытанные государственные финансы испытывали стресс из-за гонки перевооружения в попытке удержать СССР в ногу с Соединенными Штатами.

В 1979 году Советский Союз вторгся в Афганистан. То, что должно было быть блицем, превратилось в оккупационный конфликт, который испытал не только советское достояние, но и престиж Красной Армии. Именно в Афганистане мы находим того сына Ардахара, которого мы представили несколько страниц назад. Джохар Дудаев, родившийся за несколько дней до ссылки, вернулся в Чечню со своей матерью и братьями сразу после хрущевской оттепели в 1957 году. Вынужденный зарабатывать, чтобы хоть как-то прокормить семью, он нашел работу электрика, продолжая вечернюю учебу. В 1962 году ему удалось поступить в Тамбовское военно-воздушное училище. Усердие и склонность к учебе позволили ему получить назначение в 54-й тяжелый бомбардировочный полк на военно-воздушную базу Сяйковка в Калужской области. В 1968 году он взял карточку Коммунистической партии. Выбор был продиктован не только желанием подняться по военной иерархии, которая в те годы неблагосклонно смотрела на не политизированные элементы (особенно если они были «подозрительной» национальности, как чеченская). Дудаев искренне верил, что «реформированный» социализм сможет преодолеть конфликты между народами. В 1970 году его перевели в 1225-й тяжелый бомбардировочный полк, дислоцированный на базе Белая. В течение года ему удалось поступить в Военно-воздушную академию имени Юрия Гагарина на курс офицерского кадетства. После окончания учебы он вернулся в Белую, где шесть лет спустя получил звание заместителя командира, затем начальника штаба и, наконец, командира полка. Это сделало его одним из немногих чеченцев, которые имели значение в иерархии советской власти. Во время вторжения в Афганистан Дудаев командовал 185-м тяжелым бомбардировочным полком