На остановке всё тот же ты, но совсем мне не машешь. Ничего не осталось и от обычной улыбки. Ты как обычно берешь меня за руку, но сейчас словно слегка тянешь за собой. Угол, под который ты взял мою руку, очень неудобен, и мне больно.

–Тим, отпусти, пожалуйста.

– А мы же не пришли ещё.

Но мы идём в сторону, совсем незнакомую мне. Издалека я замечаю, как гастарбайтер на каком-то устройстве дробит асфальт. У меня начинает болеть голова, боль дробится, как серые дорожные кусочки. Ты упорно ведешь меня в сторону наибольшего шума. Я не смотрю на небо, на деревья или на тебя. Под ногами моими расползаются трещины, и кажется, что из-под ног отходят пласты земли.

–Тим, мне больно…

– НЕ НОЙ.

Я не могу поверить, что ты вообще произнес такое. Это слуховая галлюцинация, как обман зрения. Ты улыбаешься, подтверждая мою догадку. Это все – шум дробящегося асфальта.

– Ты поняла, за что я злюсь? – внезапно уже более четко долетает до меня.

– Пожалуйста, давай уйдем, у меня ужасно, ужасно болит… – я показываю на живот, сейчас скрытый толстовкой.

Ты делаешь вид, что меня слышишь, и якобы одобрительно сжимаешь руку. В этот момент в животе возникает очередной спазм, и я чувствую, как кровь проникает прямо сквозь джинсы. Сегодня я надела темно-серые, но влажное пятно всё равно будет заметно. Я вырываю твою руку и бегу в ту сторону, где заметила Макдональдс, пока мы с тобой шли. В кеды вбиваются камни от дороги, и кажется, что один из камней и вовсе застрял в носке.

Когда я проверяю свой телефон после того, как выхожу из Макдональдса, вижу, что ты везде добавил меня в черный список. Эта внезапность шокирует, но в то же время я чувствую облегчение. В последнее время обманывать тебя было всё сложнее. Меня чуть инфаркт не хватил один раз, когда я сказала, что иду спать, а через час снова случайно вышла в онлайн.

Еду домой, радуясь, что у автобуса черные сиденья и на них не будет видна кровь. Голова понемногу перестает болеть, а небо из серого розовеет от солнца.

Хочется свернуть по дороге в гости к «Б», и тихо, направляя звук изо рта в большую чашку с зеленым чаем, рассказывать ему о том, как страшно было сегодня.

Ворочаюсь. Живот уже не болит, но странное чувство так и тянет из него что-то, оставляя кровавые следы. Неужели ты правда оставил меня? Неужели оставил? С каждым часом я все меньше верю, что ты напишешь, и все больше крови выплескивается из меня. Хотя кто-то говорил, что обычно в сутки выходит не более чайной ложки. Неужели ты ушел из-за какой-то ложки?

ты: ёжик

ты: что-то произошло с моей страницей

ты: всё хорошо?(

***

Если раньше я была полна весны и свежего ветра, то сейчас время от времени мне кажется, что поток воздуха что-то пытается перекрыть.

Я устала слушать от тебя «ты же не врешь?», когда на самом деле вру. Нужно в магазин. На улице уже совсем тепло, и мне хотелось бы подольше погулять, но я знаю, что ты обязательно спросишь меня, почему я так долго. А если не спросишь, как тогда, когда я ушла в парк на полдня, то просто будешь отвечать через зубы и специально будешь звонить, чтобы опять же через них отвечать. Поэтому в магазин нужно именно спешить – ты рассчитал, что от моего дома до ближайшей «Пятерочки» туда и обратно всего пятнадцать минут. Такой срок, если зайти в магазин и взять то, что нужно, не медля.

Я выхожу из подъезда и бегу к магазину, чтобы обратно вернуться уже не спеша и снова тебя обмануть. Пока я бегу, капюшон приподнимается от ветра и хлопает по спине, солнце мелькает в глазах. Желтое. Потом оно сменяется красным, и я уже возле «Пятёрочки». Я помню, что сказала тебе, что бросила пить энергетики, и теперь никогда не пью их при тебе. Казалось бы, это так просто – берешь и покупаешь то, что тебе запрещено. Но у меня голову начинает давить от страхов. Я боюсь, что меня выдаст продавец на кассе. Что мы с тобой однажды войдем в этот магазин, а он скажет: «А почему сегодня кока-кола?» И ты обязательно спросишь у него, в чем дело. Я бы хотела выбрать продавщицу, очередь к которой длиннее, чем у других, чтобы она точно не запомнила меня. Но я понимаю, что тогда у меня не останется времени, чтобы не спеша дойти до дома.