– Ну-у! Он, конечно, в каком-то смысле прав. Странно, что при таких взглядах вы держите коньяк в доме. А он сам-то его пьёт, не боится?

– Пьёт. Немного. У него нервная работа. Расслабляется, видимо.

– Видимо, да. Но, я думаю, Ваш Николай просто эгоист. Ведь, всё, на самом деле, зависит от Вашего характера. А он у Вас не из слабых. Советую, всё же, периодически пользоваться этой штукой. Хотя бы, в качестве лекарства.

Я видел, что её стресс потихоньку отступает. Надо было думать о моей ретираде. Хоть и не хотелось.

Она с некоторым усилием сфокусировала на мне взгляд:

– Скажите, Олег… Ильич, почему же Вы себе не наливаете?

– Да, так. Мне ещё до пансионата добираться. Желательно не раздражать попутчиков алкогольным запашком.

Она нахмурилась, и упрямо мотнула головой. Длинные волосы упали на лицо, и она отвела их рукой.

– Я Вас не отпускаю. Мне нужно ещё…

– Коньячку?

– Нет. С Вами поговорить. О моей дочери и этом… парне.

Я бросил взгляд на часы, стоявшие на камине. Было немного больше двенадцати часов. Я не опаздывал даже на обед. Но посчитал нужным поупрямиться. Хотя бы из вежливости.

– Лидия Васильевна! Вы же не сможете меня отвезти. Вы, скажем так, навеселе. А автобусом я не скоро доберусь? На обед опоздаю. Коллеги меня потеряют.

– Коллеги?

Она смешливо удивилась.

– Это по убиванию времени, что ли? Интересно! Только никаких автобусов и санаторных обедов не будет. Вы у меня в гостях. И Вы мне нужны. Поэтому обедать Вы будете здесь. А коллеги не очень расстроятся, что Вы не валяете дурака с ними вместе. Скорее позавидуют.

Она была права. Некоторые позавидуют. Это точно. Особенно, мужики. И я, скромно опустив глаза, согласился.

3.

Лидия Васильевна быстро осваивалась в непривычном для себя состоянии. Она вполне прилично уже преодолевала последствия коньячного эксперимента. Взгляд направлен в нужное место. Язык вполне подчиняется. Общий контроль над своим поведением ей также удалось восстановить. Теперь она пыталась сосредоточиться на главном: на поведении Риты.

Я вспомнил о нашем недавнем визите в полицию:

– Я думаю, Лидия Васильевна, Вам надо немедленно позвонить в полицию. Чтобы Вашу дочь больше не искали.

– Да-да! Это правильно.

Она схватилась за лежавшую на столике телефонную трубку и, дозвонившись в отделение, попросила прекратить поиски её дочери, поскольку та нашлась сама. Пообещала в скорости заехать, чтобы официально забрать своё заявление. Положив трубку, она прямо посмотрела на меня. Было видно, что она мучительно подбирает слова.

Или не знает, с чего начать:

– Олег Ильич! Моя дочь сошла с ума.

– Ну, уж и сошла! В её возрасте вполне естественно, что она загуляла с этим пареньком. Паренёк, правда, какой-то…

– Нет! Я не об этом. Она заявила мне сегодня, что мой муж (её отец!) подлец!

– Ух, ты! Круто! И у неё появились основания? Раньше, как я догадываюсь, она к нему относилась иначе?

– Она сказала, что появились. И очень веские. Но обсуждать со мной пока ничего не хочет, мол, нужно сначала всё понять самой.

– Ну, допустим, это объясняет как-то её взвинченность. Но в чём причина исчезновения? Она же не ребёнок! Есть работа. Есть мать, которая переживает. Есть какая-то другая взрослая ответственность! Наконец, можно сказать всё, что думаешь, отцу прямо в лицо, выяснить отношения. И зачем свою жизнь ломать?!

Лидия Васильевна кивнула, соглашаясь со мной. Во взгляде вновь отразилась непереносимая обида. Но было и ещё что-то такое, чего я пока не понял.

– Скажите, Олег..! Можно я Вас так буду называть? Меня, кстати – можно Лидой.

Я воодушевлённо кивнул.

– Скажите, Олег! Вы успели поговорить с этим её парнем?