Зачем ты издеваешься…? Шесть утра!

У меня выходной. Я собиралась проспать целый день…

Вообще-то ты обещала мне помочь, – с мягким упрёком произнесла Оливия, устремив внимательный взгляд на Амалию.

Помнишь? Мы же говорили об этом всего пару дней назад…

Оливия была молода, красива – и удивительно целеустремлённа.

Несмотря на юный возраст, она уже работала на одном из главных телеканалов страны. Редактор, сценарист, организатор – она держала под контролем хаос телевизионной кухни, ловко управляя проектами, людьми, сроками.

Мир софитов, репетиций, продюсеров, капризных звёзд и запоздалых правок – всё это не утомляло её, а вдохновляло.

Она была собрана, решительна, грациозна и быстра – как дикая пантера, легко ориентирующаяся среди акул.

С Амалией они встретились в университете.

Факультет журналистики.

Обе – первокурсницы с горящими глазами и пустыми страницами будущего. Обе – с чётким «хочу».

Они поняли друг друга сразу. Без слов.

Так начинается женская дружба – не с «привет», а с узнавания. Они были такими разными.

Но в этой разности – и была магия.

Оливия рвалась в мир кадра и прямого эфира, туда, где каждый день – вызов. Амалия же выбирала тишину.

Она писала. О сокровенном. О том, что не выкрикивают на площади и не выкладывают в сторис.

О ранах. О любви. О боли, которую носят в себе женщины – и чаще всего молча.

Её статьи читали не глазами – сердцем. Она не брала интервью. Она принимала исповеди. Женщины писали ей – тысячи, со всей страны.

О разбитых чувствах. Об изменах. О потере себя. О том, как страшно впустить кого-то снова. Амалия читала это с замиранием. И записывала – точно, бережно, от сердца.

Так формировалась её правда.

С каждым новым письмом, она понимала: лучше быть одной.

Не из гордости – из страха. Не из равнодушия – из недоверия. Мужчины, даже порядочные, не пробуждали в ней желания рисковать. Она пробовала – ходила на свидания. Но уже в первые минуты понимала: нет, не то. не мой. не стоит.

Она уходила – тихо, спокойно. Не обижая, не обещая.

Амалия любила одиночество – не как наказание, а как светлый выбор.

Ее сила – это пустынные рассветы, тихие переулки, лёгкий ветер в волосах и та самая лавочка у стены старой булочной, откуда было видно весь ритм города.

Иногда по вечерам она заходила в бар, спрятанный в колуарах – крошечное место с живой музыкой.

Там не разговаривали. Там слушали. Джаз.

И вино было не напитком, а моментом. Нотой. Дыханием. Оливия – совсем иная.

Она жила быстро. Смело.

У неё всегда были поклонники. Цветы. Сообщения в полночь. Никаких драм – только лёгкость. Она умела флиртовать, умела быть желанной, но серьёзных отношений не искала.

И не потому что боялась – потому что не спешила.

Им было хорошо вдвоём.

Разным. Цельным.

Амалия медленно перевела взгляд на подругу.

В её глазах – тишина и сомнение, знакомое Оливии до последнего полутона.

Скажи честно… – голос звучал почти шёпотом, будто боялся потревожить утро.

Я тебе правда там нужна?

Пауза…

Ты же знаешь… я не люблю все эти мероприятия.

Все эти разговоры, взгляды, громкие смехи, переодетые истины. Что я там должна делать, Оливия?

Она говорит это без упрёка.

Просто мягко. Словно просит пощадить её хрупкость.

Конечно, нужна! – возмутилась Оливия, резко обернувшись. – Ты ещё спрашиваешь?

Сегодня очень важный день, я без тебя не справлюсь. Я же говорила – наш ассистент неожиданно заболел, а у нас эфир с очень важной шишкой.

К нам прилетел сам Люк Дженсон. Из Лос-Анджелеса.

Она выдержала паузу, как будто озвучила имя президента.

Ты понимаешь? Люк. Дженсон. Голливудская суперзвезда!

Мне нужна твоя помощь, Амалия. Мы не имеем права ударить в грязь лицом. Всё должно пройти идеально. Просто идеально.