– Совсем не страшно, за три недели я уже привыкла справляться сама, – сдерживать рвущееся наружу желание не очень-то вежливо попросить всех «покинуть помещение» удавалось только благодаря тому, что я прекрасно понимала, как долго все ждали знакомства с Т.

– Ой, ему не жарко? Присыпка подсушивает лучше, чем крем… Смотри, как носик морщит! – все, мамы и бабушка, тети и сестры, говорили одновременно, их голоса, восторженные восклицания, возгласы умиления сливались в общий галдеж.

Я вдруг почувствовала такое острое желание схватить Т и убежать с ним далеко-далеко, туда, где будет тихо, спокойно и безлюдно. Мы столько времени провели с ним наедине, что я будто бы проросла в него, а он в меня, поэтому мне физически некомфортно было, когда его передавали из рук в руки.

Когда мы, наконец, остались втроем, меня немного отпустило. Решили искупать Т.

– Кисуль, проверь воду, не слишком горячая? – муж кричит из ванной. Опускаю локоть, советую сделать попрохладнее. Через пару минут слышу:

– А сейчас не слишком холодная, потрогай, пожалуйста!..

Руки мужа кажутся такими большими по сравнению с крохой, которого он держит на весу, напрягаясь всем телом и обливаясь потом:

– Я правильно его держу, ему точно не больно?

– Нет, все хорошо, не волнуйся! – сдерживая счастливую улыбку, внутренне поражаюсь тому, насколько трогателен, оказывается, мой мужчина, сколько в нем интереса и внимания ко всему, что связано с сыном.

– Знаешь, каждый раз, когда я смотрю на него, я разрыдаться готов.

– Почему? – тонкими струйками осторожно поливаю притихшего Т, случайно касаясь рук его папы, ощущая нас троих сейчас единым организмом.

– От умиления. И от счастья.

После ванны делаем массаж в четыре руки, показываю мужу то, чему сама недавно научилась, направляю его несмелые движения. Звонок в дверь прерывает нашу идиллию: мама и сестра мужа решили проведать нас перед сном. Понимаю, что им хочется побыть с Т, подержать на руках, поучаствовать в наших обычных процедурах – подмыть, переодеть, сменить памперс и т. д. Позволяю им это только потому, что не хочу обидеть «помощников», хоть и чувствую, что Т, не привыкший к чужим рукам, нервничает. Я ревную, оказавшись совершенно не готова делить собственного ребенка с кем-то, кроме мужа.

Поздно вечером пытаемся провести время вдвоем, пока Т спит, но оба чувствуем себя, после всех волнений сегодняшнего дня, такими уставшими, что едим и ложимся спать. Молодые родители…

***

Рано или поздно мы все начинаем сомневаться в бесконечной силе человеческой любви. Во имя этих сомнений я оставляю здесь нашу историю.

Кажется, прошло около полугода после окончания моих предыдущих отношений и последующей за ними череды бессмысленных коротких знакомств. Я тогда уже успокоилась, увлекалась бездельем и наслаждалась одиночеством – подолгу гуляла с мамой, беременной моей младшей сестрой, а больше, кажется, ни с кем, разве что с подругами. Они-то первые и узнали о том, что мой сосед Шахин в один из теплых июньских вечеров позвонил к нам в дверь. Ему открыла мама, он попросил позвать меня, а когда я вышла, протянул мне бордовую розу, с невероятно пышным бутоном и сладким густым ароматом. Вот так, с прогулки теплым вечером 23 июня, все и началось.

Скоро эти прогулки стали регулярными и практически бесконечными: мы выходили на улицу после его тренировок и бродили по городу до утра – говорили, говорили, все время о чем-то говорили. Я никогда не могла бы и предположить, что мы можем быть вместе, и мне нравились эти встречи своей необычайностью. Я украдкой, искоса посматривала на Шахина со стороны, чтобы он не дай бог не заметил моего любопытства. Для меня все в нем было в новинку: ухоженные, покрытые короткой щетиной узкие скулы, смуглая кожа, очень красивая белозубая улыбка, большие темные глаза. Его клетчатые рубашки, цветные джинсы, тонкие сигареты – все это производило впечатление какой-то свежести, инаковости, к которой я никогда не была причастна. Я слушала его истории о дружеских шумных компаниях, веселых вечеринках, бесшабашной молодости, пока еще не догадываясь, что в этих историях также были опасные увлечения и болезненно безразличное отношение к большим деньгам. Тем более странным казалось то, что мы можем нравиться друг другу, что у нас может что-то получиться.