Идти в сваливающихся башмаках было тяжело. С учётом общего состояния Вики и Ленки шаркали они еле-еле, оступались, запинались, повисали на Анне Васильевне.

– Мы так до утра не дойдём! – Она остановилась, присела на корточки и через одну-две дырки продёрнула шнурки в ботинки Вики, потом – Ленки.

– Мы сейчас доведём Лену, а потом пойдём домой. Тебе надо проспаться. – Её тон не терпел возражений.

Ленка молчала: то ли от неловкости перед Викиной матерью, то ли не могла говорить. Да и о чём тут было говорить?.. А Вику тянуло на приключения. Не для того она пила, чтобы спать лечь. Но сейчас улизнуть от матери не было никакой возможности, поэтому она дерзила.

– А что, уже и выпить нельзя? У меня законный выходной, между прочим! Имею право.

– Право? – Анна Васильевнам аж задохнулась от возмущения. – Какое право ты имеешь? Если из вытрезвителя сообщат в театр, у тебя будут одни сплошные выходные. – Анне Васильевне даже представить такое было страшно. – Это вместо благодарности ты мне тут хамишь?

– А где я хамила? Я не хамила. Я просто не понимаю, почему мне нельзя выпить. Я же как бы взрослая.

Анна Васильевна понимала, что разговаривать с пьяным человеком бесполезно, но не могла сдержаться.

– Ты вообще понимаешь, где ты сейчас была, а? Ты, артистка балета, ба-ле-та! Напилась, как последняя алкашка, и тебя забрали в вытрезвитель! Уму непостижимо! Это что ж ты такое вытворяла, что тебя забрали? Какой позор…

– Ан Васильна, не ругайте Вику! – В разговор вступила Ленка, её язык заплетался. – Она хорошая. А я плохая. Это я виновата. Прости-и-ите…

– Вот я тебя, Лена, спрашивала, зачем ты спаиваешь Вику. Помнишь, когда приходила к тебе? – Анна Васильевна была рада переключиться на Ленку. – Ты мне тогда что сказала? Что тебе это без надобности. А сейчас говоришь, что ты виновата. Так кто же тут виноват?