Его высоко ценят коллеги по смертельно опасному ремеслу (сегодня: ты – убил врага, а завтра: он – тебя…) будущие наполеоновские маршалы Сен-Сир и Виктор в своих мемуарах, в превосходных степенях, вспоминавших о нем. А ведь оба были не только очень непростыми («извилистыми»; это, не обижая их неласковыми эпитетами!) людьми, но и очень крепкими профессионалами «без особо заметных слабых мест», немало повидавшими военачальников разного калибра за почти 20 лет сражений во славу французского оружия – самого агрессивного в Европе той поры!

Дезе был небольшого роста, очень энергичным и подвижным человеком, имел слегка волнистые, очень черные волосы и смуглый цвет лица. Весь облик Дезе отражал целеустремленность его кипучей натуры. В обычной обстановке ему с большим трудом удавалось сдерживать свою бьющую через край порывистость и нетерпение. Но в минуты опасности, в боевой обстановке он буквально преображался: ледяное спокойствие, железная выдержка и холодный расчет – все это неотъемлемые качества Дезе как военачальника. Одевался он всегда небрежно, а в боевой обстановке обычно спал на земле, чаще всего под пушкой, завернувшись в шинель. Питался, как правило, вместе с солдатами. Когда он бывал неправ, то всегда признавал свои ошибки, какие бы последствия они не имели для дела борьбы за свободу Франции. Такое поведение естественно вызвало к нему всеобщую симпатию.

…Между прочим, рассказывали, что ярким примером его бескорыстия и его честности вроде бы служит полулегендарный случай. Однажды Дезе приказал солдатам выкатить из своей палатки и доставить казначею армии бочонок с серебром, захваченный у австрийцев. Солдаты с трудом вынесли драгоценный груз, обливаясь потом и, поставив его в телегу, весело крикнули генералу, наблюдавшему за операцией: «Ну, если бы этот проклятый бочонок выкатился не из Вашей палатки. Он был бы, наверное, куда легче!» Впрочем, то ли – быль, то ли – небыль…

Ранение вынуждает Дезе отправиться в тыл и он не успевает отличиться при вторжении Рейнской армии генерала Моро в Австрию. Пока он лечился, война с Австрией заканчивается: Бонапарт с блеском выигрывает Итальянскую кампанию 1796—97 гг. и Австрия выходит из войны.

Подобно многим другим французским генералам революционной армии того бурного времени Дезе профессионально-внимательно (пристрастно) следил за тем, как громил австрийцев в Италии столь удачливый «генерал Вандемьер» (Наполеон Бонапарт). Он желает непременно познакомиться лично с этим мгновенно невероятно прославившимся полководцем, который в считанные месяцы затмил своими успехами всех других видных генералов Французской республики и стал в системе ее военной иерархии звездой первой величины. С той поры Дезе открыто мечтает попасть под начало столь удачливого корсиканца.

Тонким чутьем талантливого полководца Луи безошибочно угадывает, какая блестящая будущность светит одному из главных героев Тулона – маленькому и невзрачному генералу Бонапарту. В приватном разговоре с генералом Лораном Гувионом Сен-Сиром Дезе доверительно признался, что как только позволит его рана, он хотел бы соединить свою судьбу с судьбой Бонапарта. «Я убежден, – говорил он -, что Моро никогда не совершит ничего великого, и что мы рядом с ним никогда не будем играть сколько-нибудь значительной роли, между тем, как Бонапарт будет покрыт такой славой, что часть ее, несомненно, упадет на его помощников!» Говоря так, Дезе как в воду глядел: блеск славы Наполеона, безусловно, золотил эполеты и аксельбанты его маршалов.

…Между прочим, Дезе был «рейнец», а Бонапарт, к которому он так стремился попасть – «итальянец»! Не следует забывать, что отношения между личным составом Итальянской и Рейнской армий складывались отнюдь не просто! «Рейнцы» считали себя выше всех, способнее всех других. Военные Рейнской армии полагали, что именно они выносят наибольшие тяготы войны и делают для победы больше других. «Рейнцы» были намного лучше укомплектованы, снаряжены и экипированы, что впрочем, не мешало «итальянцам» под началом Бонапарта бить врага гораздо эффективнее, чем их «северные» «братья по оружию»! Ко всему прочему, офицеры считали Бонапарта «паркетным» генералом, выскочкой, который получил генеральские погоны, расстреливая сограждан на улицах Парижа (подавление бунта 13 вандемьера). Недаром Бонапарта прозвали