– Вива! – прошипела мать.

– Шу просит у тебя сладкое? – Хрисанф погрозил маме пальцем.

– Нет.

– А о чём он тебя просит?

Вивиан поёрзала и переглянулась с голубем.

– Когда двери хлопают – это он делает?

Она старательно помотала головой. Мистер Джаррел взял с неё обещание никому не рассказывать, а особенно родителям и людям с крестами, что она умеет, потому что они не поймут, будут ругаться и затаскают по церквям, где умереть, как скучно.

Протоиерей Хрисанф надел очки и раскрыл толстую книгу.

– Про твоего приятеля известно, что он был особо почитаемым богом воздушного пространства и палящего солнца в Древнем Египте. Он являлся низложителем врагов света…

– Кем? – спросила мама.

– Низложителем. Одерживал верх над силами зла, миссис Смоуэл.

– Он супергерой, – догадалась Вивиан.

– Нет, дитя, он только притворялся, что он добрый, и обманывал древних египтян. Он и тебя обманул. На самом деле он злой демон. Таким ты его видела? – священник развернул книгу и показал на картинку с коричневым мужчиной в жёлто-белой юбке, с длинными синими волосами и синим пером на голове. Толстый палец съехал к тощему льву. – Или таким?

– Да она же девочка! – возмутилась Вивиан.

– Она? – поднял брови священник.

Мать стала водить её в церковь ставить свечи, молиться и мучиться перед Хрисанфом. Она постелила себе в её комнате, и постоянно ходила за ней, и даже караулила за дверью туалета, спрашивая:

– Вива, ты там одна?

Она задумала выкинуть Мистера Разбэри! Может, это было бы и правильно, потому что плюшевый шпион увёл к страшному человеку.

Вивиан, прислонившись к подоконнику, впитывала свежесть ночи.

Она – самое прекрасное, что могло случиться с Шу, у которой не было родителей, здоровья, свободы, любящих близких. Жизни. Она – то, что не осталось незамеченным. Ирриа, сердитый брат Шу! Он представлялся именем Эдвард Хейз! Он не оставил её в покое…

Эпредан Стен Рудж.

«Дом цветущих облаков», поэтичность названия которого и правила устройства никогда не менялись. Похожие в изобилии украшали сады мардуков эпохи Дайэтци – об этом помнила ану Амитерет. Ану Кецальмек видел их своими глазами в эпоху Таль, но в колониях илиталей. В эпоху Ран мардуки вновь создали себе расу подхалимов – алуранов, и в первых же родовых гнёздах алуранов появилось несколько традиционных сооружений мардуков, включая эпреданы.

Многого для них не требовалось.

Требовалось вывести несколько быстрых холодных ключей на каменную площадь, лежащую под малым углом, с бортами и сливом, заставить её рядами длинных каменных коробов, в них посадить деревья с обязательно высокой от земли, раскидистой кроной, к ним с двух сторон прибавить декоративный кустарник, прозванный «кровавые слёзы», к его корням – прадени. Эти древние растения, также не встречавшиеся в дикой природе, были симбиотами «слёз», имели гибкие стебли и на их концах – белые и пушистые, ничем не пахнущие кисти, макающие в воду. Подождать – и вырастал обширный зал с рукавами под зелёными арками, со стенами в багровых брызгах, и с белой пеной на воде пола.

Красиво и уныло.

Кецальмеку эпреданы всегда были не по душе.

В них не полагалось ставить сиденья и питьевые фонтаны. Садовое архитектурное сооружение для отдыха в жару – и в нём можно было только бродить. Эпреданы берегли от засорения и обветшания, но их редко кто посещал.

Это был тот случай, когда так и лезло в глаза, что постройка имеет другое назначение, а сами слова «эпредан» и «прадени» нарочно введены мардуками в общий язык без частной определительной приставки. Было известно о существовании по крайней мере трёх ступеней в языке мардуков, в каждой из которой слова могли поворачиваться новой гранью, и иметь совершенно иное толкование.