Когда пошло кооперативное движение, Лелик стал ожидать, что Сашка с его способностями быстро станет директором какого-нибудь банка, однако Шурик как-то довольно быстро слинял в Бельгию. Почему, зачем и что он там был намерен делать – Лелик не знал. Вроде бы у Шурика там обнаружились какие-то родственники. Единственное, что Лелик знал от общих знакомых, которые заезжали к Шурику в Брюссель, так это то, что Шурик имеет очень солидный бизнес и отлично упакован. Но при этом не загордился, а со всеми общается весьма дружелюбно.
– Дружелюбно – это хорошо, – рассудительно сказал Макс. – Значит, бухнуть дадут.
– Что ты все бухнуть да бухнуть? – возмутился Лелик. – Тебе тут рассказывают историю человеческой жизни, а тебе лишь бы бухнуть.
– Понимаешь, – сказал Макс, – в процессе бухания я готов любую историю человеческой жизни слушать. Я готов даже плакать навзрыд. Однако если меня не напоить, то я буду очень невнимательным слушателем.
– Никто тебе там историю всей жизни рассказывать не собирается, – объяснил Лелик, нервно ведя машину. – Мы приглашены на свадьбу. Причем по полной программе. Сначала будет обряд в синагоге, а вечером – торжественный ужин в «Хилтоне».
– Что за обряд в синагоге? – перепугался Макс. – Не надо мне никаких обрядов. Мне и так хорошо.
– Обряд – это Шурик будет жениться по иудейским канонам, – объяснил Лелик. – Мы там просто будем присутствовать в качестве гостей.
– Ну слава богу, – успокоился Макс. – Главное – чтобы при входе наличие обрезания не проверяли, тогда все будет в порядке.
– Треплушка ты, Макс, – сказал Славик, который в этот момент внимательно изучал карту. – Ты что, ни разу в синагоге не был?
– Ну и не был, – признался Макс. – А что мне там делать? Я даже и в церкви ни разу не был. Впрочем, вру, один раз был: молился, чтобы «Спартак» победил этих чертовых англичан.
– Кошмарный человек, – сказал Лелик Славику.
– Во-во, – поддакнул тот. – Никакого уважения к религии.
– Можно подумать, – заспорил Макс, обращаясь к Славику, – что ты когда-нибудь был в синагоге.
– Не был и не пойду ни за что, – откликнулся Славик. – У меня с этими иудеями война.
– Это еще почему? – удивился Лелик.
– После одной истории, – признался Славик, – я туда не ходок.
– Расскажи, расскажи, – стал подзуживать Макс. – Раскрой общественности глаза на это иудино племя.
– Але, – возмутился Лелик. – Я бы попросил. У меня бабушка еврейка.
– Бабушку никто не винит, – успокоил его Макс. – Она вне подозрений.
– У меня был приятель Витасик, – начал рассказывать Славик, – который хотел жениться на еврейской девушке. Ну, чтобы из богатой семьи и все такое. Так вот, он постоянно мотался в синагогу, потому что ему сказали, что с обеспеченными еврейскими девушками нужно знакомиться именно там. Как-то раз мы с ним бухали в шашлычной недалеко от Таганки, и Витасику вдруг загорелось пойти в синагогу – она там рядом, – причем вместе со мной. Он мне хотел этих девушек показать.
– Воображаю Славика с его рязанской рожей в синагоге, – сказал Макс. – Все еврейские девушки со смеху помрут.
– Подумаешь… – обиделся Славик. – Может, наоборот, я как раз на контрасте и сработаю. У них там эти женихи все на одно лицо. А тут появится приятное разнообразие.
– Короче, – сказал Лелик, – и что дальше? Чем тебя так обидели-то? Перед входом в синагогу заставили сказать: «Ленин – сука»?
– Нет, дело не в этом, – ответил Славик. – Мне Витасик объяснил, что в синагогу нельзя с непокрытой головой. Причем времена еще были советские, а тогда эти кепочки перед входом не выдавали, как сейчас. Надо было с собой приносить. У приятеля была какая-то негритосская шапка, а у меня, понятное дело, не было ничего. Ну мы и пошли по магазинам, чтобы купить мне кепочку.