Раздался дружный девичий смех.

Кейлин поджала губы и вернулась к козе.

– Ступайте.

– Нет, я хочу попробовать твоего молока. – Дарий заглянул в лукавые глаза девушки, которая едва сдерживала улыбку.

– Думаю, молока Груни вам будет достаточно.

Увидев улыбку девушки, Дарий радостно шагнул к ней ближе. Кейлин мгновенно нахохлилась и резко отступила. Не поднимая глаз, она все же протянула кружку полную парного молока. Затаив дыхание, девушка молилась, чтобы мужчина как можно скорее покинул ее двор, не привлекая к ней еще большего внимания. Даже страшно подумать, что могло бы взбрести в голову отца, увидь он столь живой интерес к ее персоне. Мужчина давно хотел ее выгодно выдать замуж или же предложить во временное услужение тем господам, что готовы были хорошо платить. – Идите же…– едва слышно прошептала Кейлин, с мольбой смотря на незнакомца. – Прошу.

Дарий пробежался взглядом по тонкому носу, чуть раскосым зеленым глазам и замер на пухлых розовых губах, которые нервно кусала девушка. Уйти? Нет. Его мир, дрогнув, сместился и сейчас неистово трепетал возле сгорбленной фигурки. Девушка мяла свое льняное платье, с опаской оглядывая стоящих зевак.

– Пожалуйста.

– Хорошо. – бог кивнул. Он не знал, чего так боялась эта человеческая кроха, но ему совсем не хотелось пугать ее еще сильнее. Мужчина осторожно вложил кошель с монетами ей в руку и едва заметно кивнув, покинул двор.

Кейлин рвано выдохнула. Она нервно заозиралась по сторонам, высматривая седую голову отца. Его не было. Сегодня боги милосердны.

Заскочив в хлев, девушка прижала руку с кошельком к груди, унимая тяжело бьющееся сердце. Кожаный мешочек был весьма увесист и приятно позвякивал своим содержимым. Забившись в угол, Кейлин быстро развязала тесемки и прикрыла рот ладонью, сдерживая вскрик. Серебряные и золотые монеты ловили солнечные лучи и слепили глаза. Кейлин расплакалась. Кем бы не был случайный гость, сомнений не оставалось, его послали девушке боги! Теперь, денег с лихвой хватит и на побег, и на дорогу, и на поиски достойной работы. Конец ее жизни полной унижений, слез и боли. Приподняв прессованную солому, девушка отодвинула покрывающую пол дощечку. Добавив кошелек мужчины к своим сбережениям, Кейлин улыбнулась. Сегодня ночью она отправится в путь.

Весь оставшийся день девушка украдкой собирала вещи, напевая веселые мелодии и сияя от счастья. Настроение не портили ни недовольный пьяный отец, ни его дружки, пришедшие к ужину, ни даже ехидные намеки, что отец наконец-то нашел ей супруга.

Пьянка завершилась уже после полуночи, когда ноги Кейлин гудели от постоянной беготни, а усталость грозила внезапным сном. Девушка судорожно жевала корни мозы*, что придавали бодрости и мешали сну. Нет, она не даст себе отдыха, только не сегодня, когда желанная свобода так близка. Когда последний дебошир покинул кухню и воцарилась благодатная тишина, Кейлин наконец-то выскользнула из дома.

От страха сердце колотилось с такой силой, что готово было сломать ребра. Она же впервые останется совсем одна, и собственная жизнь станет принадлежать лишь ей. Отодвинув солому, девушка начала сдвигать хлипкую досточку. Слишком поздно Кейлин услышала скрип половицы за спиной. Обернувшись, она с ужасом увидела входящего в хлев отца. С перекошенным, от злой улыбки, лицом, мужчина покачивался на пятках. Дрожащая Кейлин начала неловко подниматься на ноги, стараясь незаметно вернуть солому на прежнее место.

– Отец…я думала вы спите…

Мужчина в два больших шага очутился возле дочери и не говоря ни слова, наотмашь ударил Кейлин по лицу. От пощечины девушка упала на спину, прижимая ладонь к пульсирующей щеке. Если отец опять раздробит ей кость, скулу уже не собрать. Ведьма-целительница предупреждала ее, что всей магии на свете не хватит, чтобы склеить то, что было множество раз сломано. Щека невыносимо болела, а левый глаз постепенно покрывался мутной пеленой. Боги…Кейлин осторожно прикоснулась к веку и с облегчением поняла, что это отек мешает зрению, а ее глаз на месте. Счастливейший день обернулся кошмаром. Девушка постаралась сесть, но нахлынувшая тошнота не позволила ей подняться.