— Морхорн.

— Это имя или вид занятий?

— Имя, — улыбнулся он; меня порадовало, что у него обычные зубы. Да и то, что глаза просто светло-серые, а не какие-нибудь желтые с вертикальными зрачками, это тоже успокаивает. Если, конечно, то, что я вижу – настоящее.

— Кто ты, Морхорн?

— Менориец. Для тебя – бог по своим возможностям. Теперь назови свое имя.

— Нелли.

— Нелли, — протянул он. — Ты в моем мире и твоя жизнь отныне принадлежит мне. В моем праве убить тебя или оставить жить. Не бойся – ты будешь жить. Для меня.

Я бы думала эффективнее, не нависни этот менориец надо мной; его длинные волосы свесились вперед, занавесью закрывая от помещения.

— И что это значит – жить для тебя? — шепнула я.

Морхорн потянулся ко мне, и когда я зажмурилась, молвил на ухо:

— Скоро узнаешь.

Я так и не открыла глаза, вжалась лицом в ленивца, пахнущего домом; Морхорн отстранился наконец-то, снова взял кубок и подал мне.

— Выпей вина. Я распоряжусь принести еду. Что ты предпочитаешь на обед?

— Мясо…

— Дичь, рыбу?

— Любое…

— Хорошо. Отдыхай; я приду позже.

Я несмело открыла глаза; мой жуткий похититель направился, судя по всему, к выходу из помещения. Но вот он остановился, посмотрел на меня с подозрением и предупредил:

— Бежать некуда, сопротивляться бесполезно. Так что без глупостей. И имей в виду, что в моей власти поднять твой труп и вернуть в него твою душу. Если попробуешь себя убить, станешь зомби. Так это у вас называется?

— Да… — шокированная, ответила я.

— Трупы мне не нравятся, даже красивые. А вот живая женщина – это приятно. Собственно, это и есть твоя главная задача – быть для меня живой и приятной. Быть для меня. Понимаешь?

— Да.

— Тогда скоро увидимся.

Он убрался, я выдохнула, вжалась лицом в ленивца и попыталась поплакать: мне обычно всегда становится легче после слез и голова проясняется. Только вот ни одна слезинка не показалась, и настал Его Тормозейшество Ступор. Сколько я сидела так, в кресле, с ленивцем, не знаю; ожила, только когда послышались шаги. Обернувшись, я увидела девушку, обычную девушку лет двадцати с волосами, заплетенными в косы, и в длинном платье. Девушка подошла к столу, что неподалеку от камина, опустила на него поднос с едой и, поклонившись мне, собралась уйти.

— Стой! — вырвалось у меня; оставив ленивца и поднявшись из кресла, я подошла к девушке. — Ты человек?

— Нет, госпожа, — учтиво ответила она, хоть и очевидно испугалась меня. — Человек – это вы.

— А менорийцы кто?

— Менорийцы, — озадачилась дева.

— Где мы? Что это за место?

— Карменор, госпожа.

— Морхорн – маг?

— Да, госпожа, и сильный, — с гордостью ответила девушка.

— Зачем я ему?

— Не знаю. Приятного аппетита, — быстро ответила девушка, опустила взгляд и начала эвакуацию.

— Подожди! — с отчаянием произнесла я. — Пожалуйста, объясни, что…

Девушка исчезла за дверью, и я остановилась – не хочу соваться в эту темноту. Да и ветер воет так, что кровь в жилах стынет… Я подошла к столу. Насколько я знаю, официанту – в переводе на здешний слуге – не достаточно просто принести поднос с едой, нужно выложить его содержимое, а еще поинтересоваться, есть ли какие-то пожелания. Но девушка, видимо, сильно нервничает, поэтому оставила все на подносе.

Мне принесли мясо с овощами в горшочке (подогреваю, что блюдо не свежеприготовленное, а просто разогретое); ломтики чего-то зажаренного, напоминающего картофель; некий белый соус; тонкие плотные лепешки. И, естественно, столовые приборы – длинную вилку, которую неудобно держать в руке, и такую же неудобную ложку.

Не забыла я и о вине, которое настойчиво предлагал Морхорн. Неизвестно, что это за вино и вино ли вообще, но я попробовала его, изумилась вкусу – такого насыщенного вина мне еще не приходилось пить, и принялась за еду. Мясо как мясо, овощи как овощи; с соусом отлично зашли лепешки. Поев, я начала изучать место. Каменная кладка и узкие высокие окна дали мне основание предположить, что я в замке или в строении подобного типа; на полу ковры, на стенах полотна с гербом – какая-то скрючивавшаяся зверюга; по обе стороны от уютного камина диваны с деревянными подлокотниками; большое кресло, в котором я оставила своего ленивца, немного выбивается из ансамбля, но вида не портит. Не сказать, что обстановка роскошная, но кто я такая, чтобы критиковать ее со своей-то двушкой в панельке?